— Иногда это помогает вещам уцелеть, — сказала Кэтрин, слегка приподняв тонкую бровь. — Особенно в век электронных покупок. Хотя, думаю, Вики может со мной не согласиться.
Вики рассмеялась:
— Я верю в сочетаемость вещей с их идеальным владельцем.
— Вики занимается антиквариатом, — объяснила Кэтрин.
— Впрочем, некоторые называют это по-другому. — Вики наморщила лоб. — Во всяком случае, ценность вещи в глазах владельца.
— Думаю, они называют это красотой, — сказал Синклер.
Это были, наверное, его первые слова за весь вечер. На мгновение за столом воцарилась тишина.
— Разве это не одно и то же? — Гостья отпила из бокала, не отрывая взгляда от Синклера.
Энни судорожно сглотнула. Вики просто излучала самоуверенность — интеллектуальную и сексуальную. Разумеется, Синклер мог бы ею заинтересоваться. С другой стороны, она…
— Давайте я уберу посуду. — Энни встала и начала собирать со стола сервировочные тарелки.
— Ценность и красота часто вообще не имеют друг к другу никакого отношения, — услышала она за своей спиной голос Синклера. — Некоторые из моих самых выгодных вложений были сделаны в то, на что никто бы и смотреть не захотел, — в уран, бокситы, природный газ.
— Одним словом, ты из тех, кто предпочитает простые и скучные вещи, — заключила Кэтрин.
Энни съежилась.
— Да, я больше привык ценить полезные вещи.
— Господи, что же нам делать с вашим сыном?! — сокрушенно вздохнула Вики.
Энни переложила остатки картофеля в пластиковый контейнер — ее ужин.
— Один Бог знает, чего я только ни делала, все — бесполезно. Возможно, эта легендарная чаша — наш единственный шанс. — Женский смех вонзился ей в уши.
Когда Энни вернулась в столовую, чтобы забрать остальные тарелки, разговор перешел на другую тему — предстоящую вечеринку. На мгновение она почувствовала себя Золушкой, которой было назначено судьбой помочь всем подготовиться к балу, а самой остаться дома.
Она взяла тарелку с нетронутым хлебом и не смогла устоять, чтобы не бросить быстрый взгляд на Синклера. Он тоже смотрел на нее.
Она почувствовала дрожь и одновременно горячую волну желания. Он быстро отвел глаза.
— Я завтра пойду в море, — сказал он, посмотрев на мать. — На весь день.
— Ну, а мы с Вики начнем разбираться на чердаке.
Энни едва не выронила тарелки. Значит, ее помощь больше не понадобится? Странно, но у нее уже появилось своего рода собственническое чувство к этим покинутым сокровищам.
Ничего из этого ей никогда не принадлежало и никогда не будет принадлежать.
Она отнесла тарелки на кухню и поставила в посудомоечную машину.
«Он и не думает о тебе. Для него это было лишь минутным моральным падением. Минутным помешательством», — шептал ей разум.