— Благодарствую, Света, достаток этому дому, — он опрокинул полную плошку и только поставил на стол, как хозяин налил опять:
— Пей, коли нравится. Пока мы тут с тобой погуторим, хозяйка нам сейчас обедать соорудит, — он оглянулся на улыбающуюся жену.
— Сейчас принесу. У нас как раз налимья уха к столу, только разогрею.
Проводив удалившуюся Светозару взглядом, Вавила повернулся к Смагину и пододвинул к себе вторую кружкку:
— Ну, что у вас там, в городе нового?
Смагин глотнул еще ледяного квасу:
— Ничего хорошего. Сегодня попы книги жгли.
— Как жгли? — хрустнул кулаками Вавила, — да кто ж им позволил?
— А кто ж им запретит, когда сам князь попов поддерживает. Собрали целую кучу книг — по всему городу несколько сроков собирали, и подпалил Никифор. Я вон только две, — он кивнул на короб у двери, — и успел от огня уберечь.
Вавила тяжело поднялся и достал из короба книги.
— «Сказание о походе Александра на Русь» — прочитал он первую и поднес к глазам вторую, — «Про Буса славного и великую землю его Русколань». Да…а. — Он положил книги на стол. — Как же у этих поганцев руки-то не отсохли, такое богатство и — в костер.
Кленка поиграл желваками:
— Так они скоро и последних последователей-христиан растеряют. Нельзя у нас так. А князь не понимает. Ему что попы на уши нашепчут, то он и делать рад. Своего разума у человека будто совсем нет.
— Что делать думаешь с книгами? В городе их оставлять нельзя. Раз уж они так за них взялись.
Клёнка кивнул:
— Я тоже так думаю. Потому тебе и принес, ты уже посоветуй, куда спрятать. Может, у себя оставишь?
Кузнец почесал подбородок:
— У меня нельзя, я на плохом счету у попов — в церковь не хожу. Могут и нагрянуть с обыском. Но куда деть я знаю. Есть у меня один знакомец, за хребтом у Горючего камня живет, на бывшем Васильчиковом хуторе. К нам в слободу к моему соседу — шорнику иногда ходит — первоклассную сыромять сдает. Так вот ему такие книги можно отдать смело — не пропадут.
— А почему на бывшем?
— Так сожгли его, ещё лет двадцать назад. Капище искали Белбога. Не слышал?
— Не слышал. Как-то мимо прошло. Я же все с сапогами, иногда, что на соседней улице делается, не ведаю.
— Вот теперь знаешь. Так-то.
— Из-за капища людей не пожалели?
— А кто людей жалеет, когда боги меж собой разобраться не могут?
Клёнка опустил помрачневшее лицо.
— Негоже так. Люди-то причем?
— Это ты так думаешь, хоть и христианин, а другие считают, что староверов только огнем исправить можно, в смысле сжечь. А капище они так и не нашли.
— Капище мне не жаль, а вот людей зачем порешили — не пойму.