— А бык-то что, не сопротивлялся? — ведун поправил сбившейся ремень.
— Не, — Олбран тоже закончил со своим тюком, — мы ж его связали.
В открытой дверце появилась голова Гория:
— Коня снарядил. Что дальше?
Ведун придирчиво оглядел свернутые шкуры. Вроде все нормально.
— Несмеяна на коня, а мы вот это хозяйство потащим первой ходкой. Там деда твоего и оставим — пусть присматривает.
Голова парня исчезла. Копыта потопали к крыльцу.
— Берем все и выносим на улицу. Надо старику помочь в седло забраться.
Братья дружно наклонились над упакованной поклажей.
Перед тем как войти в кусты малинника и кислицы за ручьем, который братья легко перешагнули в самом узком месте, Белогост остановился и прислушался. Замерли и все остальные. Даже конь не пытался ухватить клок травы под копытами, стоял смирно, лишь поводя тревожно ушами. Наконец, старик махнул рукой и осторожно отвел высокие побеги малины, пропуская Олбрана. Тот легко, стараясь не впечатывать пяток во влажную землю под густой травяной шапкой, шагнул в заросли. Пропустив отряд вперед, ведун аккуратно отпустил былки лесной ягоды с завязывающимися соцветиями и шагнул следом. За следующие три десятка саженей он легко обогнал всех и пристроился впереди. И сразу завернул вправо. Он решил вести отряд не прямо, а по изрядной дуге, постепенно выворачивая на только ему известное направление. Давило перебросил инструмент с одного плеча на другое и поинтересовался:
— А зачем круги накручиваем?
Ведун, наравне со всеми тащивший на загривке большой сверток с кожами, на миг полуобернулся:
— А это чтобы гость наш незваный не понял, куда идем. А что бы он совсем запутался, мы каждую следующую ходку в другую сторону выходить будем. Со следа сбивать.
— Понятно, — прокряхтел Давило.
Туман почти весь осыпался на кусты и траву, повиснув на зелени зеркальными каплями. Небо прояснилось, солнце начинало пригревать отсыревшую землю. Парило. Жгли комары, спины быстро взопрели, а сапоги и боты промокли. Цепочка нагруженных тюками и мешками охотников растянулась по редкому сосняку.
— Олбран, шагавший вторым сразу за Белогостом, расстегнул косой ворот рубахи и согнал присосавшегося к шее кровопийцу:
— Сколько же, Светлый, до твоего хутора верст будет?
Ведун огляделся, определяясь:
— Версты четыре будет.
— С гаком али с вершком?
— Да кто ж их мерил? На глазок все.
— Ну, хоть скажи, сколько осталось. Буду точнее знать, может, полегче будет.
— Хочешь знать, сколько осталось — скажу, — он примерился прищуренным глазом на солнце, пробивавшееся сквозь разбросанные сосновые вершины. — Версты две одолели.