I. Путь к руководству фламандской политикой
Мы уже описали две ситуации, в которых Ангерран де Мариньи общался с фламандцами. Они, на самом деле, являются частью истории начала карьеры Ангеррана и не имеют никакого отношения к той роли, что спустя несколько лет он сыграл во франко-фламандских отношениях. Вкратце напомним, что тогда король отправил Мариньи, тогда еще оруженосца,/вместе с Готье де Митри и Гильомом де Талле в дипломатическую миссию, которая, по всей видимости, относится к апрелю-маю 1302 г. Речь шла о проведении переговоров с восставшими знатными горожанами и «бюргерами; посланников облекли в действительности довольно обширными полномочиями.[1155] Гильом Гиар упоминает Мариньи, в «Генеалогии королевских линьяжей», в числе рыцарей, которые в 1304 г. сражались при Монс-ан-Певеле,[1156] и тот факт, что это произведение было написано до 1307 г., когда камергер был еще очень мало известен за пределами королевского отеля, позволяет нам считать это утверждение вполне достоверным.
Если верить также свидетельствам «Хроник Нидерландов, Франции, Англии и Турне», Мариньи начал играть довольно значительную роль в отношениях с Фландрией в 1305 г. Действительно, в одном из упомянутых трудов можно прочесть, что
«когда граф Намюрский понял, что его людям угрожает опасность, он направил в Париж письмо Ангеррану де Мариньи, главному советнику короля, графу Савойскому а герцогу Бретонскому, которые негласно так повлияли на короля, что он отозвал гарнизоны, стоявшие вокруг Фландрии, и установил перемирие с фламандцами, продлившееся вплоть до Вербного воскресенья».[1157]
Речь, само собой, могла идти только о перемирии, продолжившемся вплоть до 30 марта 1305 г., но в верительных письмах имя Мариньи не упоминается в числе назначенных королем представителей,[1158] к тому же маловероятно, что подобные полномочия могли быть предоставлены камергеру в начале 1305 г. Эту ошибку, по всей видимости, хронист допустил в оглядке на проходившие с 1311 по 1314 г. переговоры,[1159] которыми очень часто руководил Ангерран.
В 1307 г., видимо, дела Фландрии еще не были прерогативой Мариньи, и он занимался решением подобных проблем лишь тогда, когда они были сопряжены с его прямыми обязанностями. Пятого июня он вместе с Матье де Три, камергером Франции, присутствовал при том, как графы Фландрии и Люксембурга приносили присягу, которая состояла в клятве соблюдать и заставлять соблюдать других условия Атиского мирного договора.