«Приятно, что здесь люди тактичные и не кричат “Горько!” Хотя что это я? Выдаю желаемое за действительное? Это – не свадьба! Просто смотрины. Может быть, в Австрии так и не принято».
– Тебе нехорошо? – наклонился к ней Эрвин, касаясь своими волосами ее щеки.
– А чего может быть хорошего? Мне не по нутру обман вообще, а уж такой, – махнула рукой Аня, понимая, что выглядит она паршиво и наклеенная улыбка ее не красит.
– Это обман во благо.
– Да помню я! – Аня внимательно посмотрела ему в глаза. – Я ведь женщина одинокая. Хотя ты же у нас всё знаешь, наводил справки. Не боишься, что я в тебя влюблюсь?
– Ну, так это… я готов. Мы можем воплотить твои самые смелые мечты, – воодушевился Эрвин, придвигаясь к ней поближе. – Я всегда знал, что мы с тобой поладим.
Анна, задумавшись, захрустела щупальцем краба, пренебрегая специальными ножницами для панциря, а может быть, просто не замечая, что ест.
– Я всегда догадывалась, что ты хам, проходимец, бабник и подлец! Это русский фольклор! – объяснила Аня женщине, сидевшей рядом и внимательно прислушивавшейся к тому, о чем воркуют «молодые».
Эрвин разочарованно отодвинулся.
– Может, ты передумаешь?
– Русские не сдаются! – Анна опьянела как-то резко и сильно.
Возможно, таково было свойство вина Эрвина, но что выпито, назад уже не выльешь, и Аня с ужасом смотрела на вращающиеся вокруг нее предметы. То, что люди кружатся в танце, Аня понимала, но вот то, что столы вертятся, в ее голове не укладывалось. Эрвин подхватил ее и тоже закружил в танце.
Гости действительно напились вином до «свинячьего визга» и веселились от души. Ане на мгновение даже показалось, что она в России на «корпоративке», где за один вечер узнаешь о сотрудниках больше, чем за годы работы. Ей было и хорошо, и плохо. Раньше она и не догадывалась, что такие диаметрально противоположные чувства можно испытывать одновременно. Кульминацией праздника для Анны стало видение, явившееся в образе ее бывшей свекрови Клавдии Ивановны Коноваловой. Это была полная женщина среднего роста в цветастом платье-халате на все случаи жизни, с ярко-коричневыми, крашенными дешевой краской волосами с «химией», обиженно поджатыми губами, авоськой в руке, подследниками на ногах и в стоптанных босоножках. Изображение поплыло перед глазами Ани, она замахала руками, но начертить магический круг у нее уже не было сил. Она отключилась.
Первым, кого увидела Аня, когда открыла глаза, был удивительно красивый мужчина с умными и тревожными глазами.
«Таких в жизни не бывает, значит, я на небе. Знать бы раньше, давно бы туда отправилась», – подумала Аня и зажмурилась. Когда же она вновь открыла глаза над ней нависло пухлое лицо мужчины средних лет с красным, мясистым носом с расширенными порами и в очках, делающих его глаза маленькими и злобными. Довершали образ пышные рыжие усы и бакенбарды.