Девушка села, согнувшись, на валун и оперлась подбородком на кулак. Сначала перед ее глазами предстали картины прошлого. Детские годы, когда был еще жив отец. Тогда она была очень счастливой. Она сильно любила отца и восхищалась им, хотя он не был типичным Тревейном. Он по своей сути был человеком, увлеченным гуманитарными науками, ученым. Андреа вспомнила, как Филипп, отец Лео, смеялся над ним и издевался, говоря, что, если бы они жили на несколько веков раньше, Эймис был бы «бритым» монахом. Отец парировал, что в таком случае ему пришлось бы молиться о смертной душе Филиппа, когда того повесили бы. После этого наступила неловкая пауза, и затем Филипп рассмеялся таким же громким и заразительным смехом, как и Лео. На этом тема была исчерпана. Но Андреа, хотя и была тогда ребенком, ясно поняла, что последнее слово осталось за ее отцом и что при всем своем спокойствии он был властным мужчиной.
Она еще раз убедилась в этом, когда Лео стал ее дразнить, и отец доходчиво объяснил ему, что не надо ни ума, ни храбрости, чтобы воевать с младшими и слабыми. Лео тогда был в ярости и начал избегать ее. И когда, соскучившись, Андреа искала его компании, он говорил, что не общается с сопливыми нытиками и трусами. И что вместо того, чтобы плакать, она должна была отплатить ему той же монетой. Она тогда только пожала плечами, повернулась к нему спиной и предоставила ему самому сделать первый шаг. Но прошло много времени, прежде чем он его сделал, не упоминая больше об инциденте. Лео просто продолжал вести себя так, как будто ничего не произошло. Но больше ее не дразнил. По крайней мере, пока был жив ее отец… Потом…
Андреа в недоумении нахмурилась. А потом Лео стал центром ее жизни, а она — его добровольной рабыней. Ей никогда не приходило в голову, что он может ошибаться, и она на самом деле сама желала подчиняться ему, даже когда была разочарована или вынуждена делать то, чего не хотела. Лео — хозяин «Галеон-Хауса», и было естественно, что он принимал решения и отдавал приказания.
Но недавно все изменилось. Девушке почему-то становилось все труднее и труднее верить в его непогрешимость. Не раз она ловила себя на мысли, что совершенно не согласна с ним, и хотя не говорила об этом, но мнения своего не меняла. Девушка еще сильнее сдвинула брови, пытаясь понять, когда произошли эти изменения. И оказалось совсем не сложно ответить на этот вопрос. Все началось с того момента, как в Сент-Финбаре появился Саймон.
Саймон… Но почему его присутствие должно было стать причиной каких бы то ни было изменений? Не мог же он повлиять на Лео! Никто никогда не мог заставить Лео изменить свое решение, если он его уже принял. И все же он переменился, стал более властным, по крайней мере во всем, что касалось Андреа. И он стал подозрительным. Не часто, но Лео позволял ей высказывать свое мнение и абсолютно ей доверял. Но с тех пор как приехал Саймон, все изменилось. Слабый румянец окрасил щеки девушки, когда она вспомнила, что сказал или, вернее, на что намекнул Лео, когда был ранен Саймон. Он заподозрил, что они договорились за его спиной встретиться в лесу, потому… потому…