Но если Люк все-таки уйдет, в Сент-Финбаре не будет другого человека, кто сможет занять его место, кроме нее. К тому же они никогда не потерпят никого чужого. И вот теперь, когда Лео категорически настроен выгнать Люка и надежда Андреа близка к осуществлению, сюда приезжает еще один Тревейн! Лео охотно все доверит ему. Это приводило ее в ярость. Она ненавидела Саймона… Ненавидела так сильно, что, когда он приехал в «Галеон-Хаус», нервы Андреа, не верившей в свое самообладание, были натянуты как струна, а мозг полыхал, как в огне.
Он приехал из Лондона. Услышав шум подъезжающей к дому машины, Лео вышел навстречу.
Мадам предпочла принять внучатого племянника в длинной галерее, увешанной фамильными портретами. Она сидела во внушительном кресле, однажды послужившем троном самому кардиналу; ее белые волосы покрывал черный шарф из бесценного брабантского кружева, спускавшийся на черное шелковое платье, украшенное бриллиантовой брошью в виде сердца. В ушах старой леди и на тонких напряженных руках, покоящихся на подлокотниках кресла, сверкали бриллианты. Прямая царственная фигура.
В отличие от Мадам Андреа, стоявшая по правую руку от нее, была одета очень просто: белое льняное платье, незатейливые босоножки на низком каблуке. И только волосы, стянутые сзади черной лентой, пламенели в солнечных лучах, а глаза, сузившиеся в сомнении, граничившем с подозрением, были строгими и зелеными, как изумруды.
Они ждали в молчании, даже время, казалось, застыло в вечности. Затем дверь галереи открылась, и чары исчезли.
Двое мужчин медленно приблизились к огромному креслу — один покачивающейся походкой моряка, другой легкими, свободными шагами. И в первый раз ни одна из женщин не удостоила вниманием Лео. Оно было полностью отдано незнакомцу.
Саймон Тревейн был таким же высоким, как и Лео, но это только подчеркивало его худобу. Загорелое лицо и прямые черные волосы делали его совершенно незаметным на фоне рыжих Тревейнов.
«Почему он такой тощий, почти как бродячий котенок! — подумала презрительно Андреа и добавила себе, хотя и со странным чувством, что обманывается: — Мне нечего беспокоиться — вряд ли он будет полезен Лео».
— Мадам, могу я представить вам нашего родственника, Саймона Тревейна?
Голос Лео прогудел в ушах Андреа, как церемониальный барабан. Наблюдая за представшей перед ним живописной картиной, проницательный Лео слегка улыбнулся. Он слишком хорошо знал Мадам, чтобы не понять, что она заранее продумала эту внушительную сцену. Ей было любопытно посмотреть, какой эффект произведет такая встреча на незнакомого Тревейна, чтобы оценить его по тому, как он будет держаться с новым для себя окружением. Андреа тоже наблюдала затаив дыхание.