Мадам протянула руку, и от этого движения бриллианты засверкали на ее пальцах.
— Я очень рада познакомиться с вами, Саймон, — любезно сказала она.
На секунду Саймон встретился взглядом с ее блестящими и непостижимыми глазами, но на его лице не дрогнул ни один мускул. Затем, вместо того чтобы просто пожать ее руку, он взял ее так, как часто делал это Лео, и галантно поднес к губам.
— Я очарован, Мадам, и рад, что я здесь, — серьезно ответил он.
Мадам улыбнулась и повернулась, чтобы представить ему Андреа.
— А это, — произнесла она с особым ударением, — ваша кузина Андреа.
«Но это он должен был быть представлен мне! — возмущенно подумала девушка. — Я же не ребенок!» И, доказывая это, протянула свою руку так, как это делала Мадам. Он должен увидеть, что она тоже ожидает от него почтительного отношения и галантности.
В следующую секунду Андреа почувствовала, как ее руку сжимают в сердечном, но самом простом рукопожатии.
— Как поживаете, кузина Андреа? — весело осведомился Саймон.
У Андреа от раздражения перехватило дыхание. Она резко вырвала руку. Немного опьяненная причудливой атмосферой барокко, которую Мадам умела так легко воссоздать, она хотела произвести впечатление на этого мужчину… а он просто посмеялся над ней! Она могла заметить это по легкой улыбке в уголках его губ и сети морщинок, появившихся вокруг глаз.
К счастью, больше никто, казалось, не заметил ее смущения. Саймон тут же отвернулся, чтобы ответить Мадам, нетерпеливо интересующейся новостями о его семье. Лео наклонился погладить Гилла, старого спаниеля, который всегда был рядом с Мадам.
— Только вы двое остались? Вы и ваша сестра? — опечаленно переспросила Мадам. — И ваша сестра замужем за иностранцем?
— За новозеландцем, — поправил Саймон. — Мы тоже уже новозеландцы.
— Ничего подобного! — Глаза Мадам негодующе сверкнули. — Хотя ваша ветвь семьи жила за границей три поколения, тем не менее вы родом из этих мест и ваше место здесь. Сент-Финбар, «Галеон-Хаус», море и опасность — все это часть вас, как часть каждого Тревейна…
«Как часть ее самой, Лео и меня», — подумала Андреа. Крылатые слова так взволновали ее, что на мгновение девушка забыла свою обиду.
Голос Мадам понизился до тихого, проникновенно-напевного, обладавшего почти гипнотической силой.
— Вы забудете все остальные места, которые до этого времени знали, — говорила она, устремив взгляд прямо перед собой, как будто вглядываясь в будущее. — Здесь будет центр всего, что вам дорого, и, когда вы его покинете, это покажется вам концом самой жизни.
Ее слова повисли в молчании, которое, казалось, объединило в себе прошлое, настоящее и будущее. Затем, разбивая вдребезги тишину, над домом с ревом пролетел самолет, и чары были разрушены. Мадам провела рукой по глазам, словно смахивая остатки грез.