— Ты почему заместителя министра публично называешь дерьмом?
В кабинете Утевича за длинным столом для совещаний вдоль боковой стены сидел Александр Ничипорович Новик, недавно привозивший письмо о расторжении договора. Всем своим видом он демонстрировал оскорбленность пятиклассника, незаслуженно получившего двойку.
— Я и министра могу публично, — специально для него повторил Дудинскас.
Александр Ничипорович вздрогнул и с испугом посмотрел на шефа.
— Меня? — поднявшись, Утевич перешел к столу для совещаний.
— Вас, — Дудинскас перешел на «вы», он всегда различал эту тонкость, — если, конечно, вас утвердят в этой должности.
Сели, стали объясняться. Письмо, подписанное Новиком, незаконно. Никаких форс-мажорных причин для расторжения договора аренды, заключенного на пять лет, нет, и любой суд права «Артефакта» восстановит. Кто не верит, пусть делает запрос. Но пока суд да дело, «Артефакт» лишается лицензии, а значит, перестает существовать. Здесь Дудинскас готов сражаться «до упора».
— В этой истории будет два раунда, — сказал Виктор Евгеньевич после долгих разбирательств. — Думаю, что первый вы выиграете. Отберете у меня эту цацку под названием «Артефакт», чем вынудите меня вернуться к моим прежним занятиям — публично вас изобличать, показывая, кто есть кто. Заниматься этим я буду до конца жизни и обещаю вам этот второй раунд выиграть. Зачем это нам с вами?
Иван Анатольевич тоже встал и неожиданно засмеялся.
— Вы даже представить не можете, Виктор Евгеньевич, насколько искренне я желаю вам победить уже в первом раунде, — и повернулся к Новику: — Отзывай взад свое послание.
— Но ведь звонили, — тот перешел на шепот, но Дудинскас услышал, — от Павла Павловича.
— Они звонили, а он, — Утевич кивнул в сторону Дудинскаса, — напишет. И так нас с тобой разрисует, что вовек не отмоешься.
Назавтра письмо о расторжении аренды было отозвано лично исполняющим обязанности министра.
Виктор Евгеньевич тут же заявился и торжественно вручил Ивану Анатольевичу алую гвоздику.
— За проявленную революционность мышления. Из всех «больших ребят» Утевич оказался единственным, проявившим в этой истории сообразительность и заглянувшим далеко вперед. Он вообще старался при новой власти оставаться человеком разумным[61].
версия
Имя произнесено, пусть и шепотом, но услышано. Подозрения Дудинскаса подтвердились. Павел Павлович Титюня в этом спектакле — главный дирижер.
Все сложилось. Теперь Виктор Евгеньевич наверное знал, кому понадобилось их доставать, кто подсказывал и Службе контроля, и Цитрусовым, и Галкову, и Спецзнаку, и Новику, кто их направлял и даже кто готовил этот странный Указ, «информируя»