К вечеру объявили, что в администрацию будто бы позвонил неизвестный доброжелатель и сообщил, что в Овальный зал подложена бомба.
Всенародноизбранный тут же поручил министру внутренних дел генералу Захаревичу под предлогом спасения жизней очистить помещение. Тот отказался, ссылаясь на депутатскую неприкосновенность голодающих[69].
Обидевшись на Захаревича, Всенародноизбранный вызвал его заместителя полковника Сорванцова. Тот командовал внутренними войсками.
— Тебя кто на должность назначал?
— Всенародно Избранный Глава Государства, — ответил правильно и не задумываясь.
— Ты чьи поручения должен выполнять?
Не задумываясь, и выполнил[70]. В зал пришли спецназовцы в масках. Депутатов вышвырнули и побили. Нет, сначала побили, потом вышвырнули. Экзекуцию засняли на видеопленку, но снимал, разумеется, не Юра Хащ, как тридцатого, поэтому пленку показывать никому не стали. Шурик Лукашонок только и посмотрел, а с народом доверительно поделился своими впечатлениями, выступив по телевизору:
— В официальном помещении я им не мог позволить голодовать. Ну, может, кому из ваших избранников слегка и намяли бока. Так, я извиняюсь, дело житейское...
Простым людям объяснение Батьки понравилось. Обычно в народе всегда за слабых, за пострадавших, но тут тумаков надавали депутатам. Что за депутаты такие, если им можно надавать тумаков?
Симон Поздний ликовал. Вот оно проявилось, хамское лицо новой власти. Победа на выборах у оппозиции в кармане.
Не понимал, что в народе гонимым сочувствуют, но побитых не любят.
шутка
С Поздним повстречались в Доме писателя. Еще при Капусте, в серии «Встречная мысль», Дудинскас издал его книжку «Подлинный образ». Кроме политики, там были и стихи. Как и многие из несгибаемых лидеров, Симон Вячеславович бывал сентиментальным.
Дудинскас попросил его заскочить — забрать оригинал рукописи. Лучше, мол, сейчас, а то потом, после выборов, к тебе уже и не подступишься. (В новом парламенте Позднему прочили место спикера.)
— Придется мне потом вас, паважаны Симон Вячеславович, как и прежних начальников, «отлавливать», подкарауливая на площади перед Домом правительства...
Поздний поднимался по лестнице, обернулся, не останавливаясь:
— А мы тебя на этой площади, — и показал, сложив пальцы пистолетиком: — Пух-пух!
заземление
Шутка была совсем не в духе Симона Позднего. Но и нетерпеливость в предчувствии скорой победы тоже не в его духе. Поздний — бегун на длинные, исторические дистанции.
Проглотив шутку, Дудинскас заговорил с Симоном о том, что Народному фронту стоило бы, учитывая ошибки президентских выборов, все же скооперироваться с другими оппозиционными партиями. Объединиться с тем же Столяром, с Шильдиковым