Вот те и на! Жанна д'Арк, Сирена Свободы, как ее на весь мир поэт Андрей Вознесенский (они в Дубинках познакомились) прославил в стихах, написанных сразу после того, как по телевизору показали избиение милицией журналистов возле российского посольства. В тот самый день, когда был подписан устав союза России с Республикой[106].
Били ее за Батьку, арестовывали, судили и ее, и ее газету, описывали имущество, производили обыски, штрафовали — все ничего. А тут спрашивает:
— Витька, ты теперь здесь кто?
Тут вот, ее успокаивая (они стояли у окна на втором этаже концертной залы Дубинок) и глядя в окно, где по бурому голому полю тянулись к размытому горизонту снежные борозды (отчего похоже было на арестантскую робу, в каких она с «коллегами по перу» вышла на улицы, требуя выпустить из тюрьмы Сашу Перемета[107]), глядя на мельницу вдали с застывшими навсегда крыльями, едва различимую в пасмурном свете этого серого и печального дня, Виктор Евгеньевич медленно произнес:
— Обидно все-таки, что кусок жизни длиной почти в сорок лет ушел у меня на то, чтобы понять: не нравится мне эта земля и этот народ. Ничего хорошего ни эту землю, ни этот народ уже не ждет.
Ирка Талиб, ее он еще первокурсницей журфака помнит, когда сам («корифей») и учил ее этим мерзостям, возьми и прямо так в своей газете напечатай. Хорошо, что хоть от себя, дрянь, добавила о том, как же В. Е. Дудинскас наивен, если на понимание этой простой, как утро, аксиомы у него ушло так много лет...
галя обиделась
Как с того света, из прошлой, даже позапрошлой жизни позвонила архитектор Галя, давний выборщик актера Виктора Матаева в Верховный Совет СССР («Все там же работаю, восемь миллионов зарплаты[108], а остальное у нас по-старому, все хорошо»). Голос взволнованный, совсем не изменился.
— Неужели вам, Виктор Евгеньевич, неужели вам наш народ не жалко?
— Нет, Галочка, нет. Мне Юру Ходыкина по-настоящему жалко. Он пятнадцать лет своей жизни угробил на борьбу за твое самосознание. И не продвинулся ни на миллиметр. И совсем не потому, что плохо угробливал, а потому, что этому народу иная жизнь и не нужна. Мне и тебя жалко, потому что у вас все хорошо.
доколядились
На Коляды ряженые ходят по домам — песни поют, танцуют, попрошайничают — колядуют, за это им подарки.
Дудинскас с друзьями выступили, поколядовали, но подарков не получили, а только неприятности принесли. Да не себе, а Кравцову, который Виктора Евгеньевича в Дубинки пустил — не мог не пустить как создателя. Тем более что понимал, как плохо будет, если наверх стукнут,