– Ты тянешь время.
– Да. Я скажу тебе кличку, под которой его знала Дана. Хочешь?
– Ты мне все скажешь, так что не тяни.
– Танкер. Его кличка была Танкер.
Дана вздрагивает. Танкер? Это имя всплыло в памяти почти сразу. Но они не были друзьями, скорее наоборот.
– А при чем тут Вика?
– Она так ненавидела Дану Ярош, что готова была на все, чтобы уничтожить ее.
– То есть ее отравление просто инсценировка?
– Ну, конечно же! Оклеить фотографиями Стаса Яроша квартиру, слегка отравиться – время было рассчитано по секундам, наркотики опасны. Наготове санитарная машина. Только в мышеловку угодила твоя любопытная сестрица. А Вика разыграла комедию вслепую.
– Ты уверен в этом? А диск?
– Диск? Какой?.. О, черт! Так, значит, это Вика стащила его… Вот не ожидал.
– Ты многого не ожидал, дорогой. А сейчас разливаешься соловьем. Почему?
– Это потому, что ты все равно отсюда не уйдешь. – Алекс усмехается. – Охрана за дверью.
Дана поворачивается, но дверь открывается.
– Если ты станешь стрелять, то заденешь меня, радость моя.
Дана опускает оружие. Этот голос она узнает из тысячи. Потому что в комнату входит Виталька.
– Ты кто такой?! – Алекс в ужасе сжимается.
– Да так, никто. – Виталий смотрит на него с плохо скрываемым отвращением. – Просто мимо проходил.
– Так ты следил за мной? – Дана начинает закипать.
– Прими антибиотики, детка. А мы с твоим новым другом расспросим господина Майора по-своему. Думаю, он не станет запираться.
– Да. – Костя уже все решил для себя. – Познакомь меня со своим другом, Дана.
– Это Виталька.
– Дана?! – Алекс переходит на визг. – Дана Ярош?!
– Уже нет. Дана Ярош умерла.
Они выводят Алекса из клуба и усаживают в машину. Неожиданно для себя Дана засыпает. Машина едет, Дана спит глубоким сном. Ей ничего не снится. А она так любила видеть сны – когда-то давно. Еще при жизни.
– Ты следил за мной!
Дана вне себя от бешенства. Она снимает макияж, сидя перед зеркалом, Виталий расположился в кресле. Он наслаждается тем, что наконец Дана рядом, и его совершенно не волнует ее раздраженный голос.
– Киска, тебе нужно отдохнуть.
– Не твое дело. Какого черта ты привязался ко мне? Это мои проблемы.
– Я так не думаю. – Виталий любуется ее движениями.
– Я требую объяснений.
Виталий смеется. Он так долго шел по ее следам, он столько усилий предпринял, чтобы остаться незамеченным, едва не спятил от отчаяния, когда потерял ее след – там, в больнице, – что сейчас его не волнует ее рассерженное шипение.
– Я скажу, только не перебивай меня, о\'кей?
– Очень надо! Я с тобой вообще разговаривать не стану.