– Мы готовы нанести удар, – сказала ему Сари. – Радиша приказала созвать тайный совет. Посмотри, чем они занимаются. Убедись, что Лебедь там.
Туман, из которого был слеплен Мурген, медленно растаял. Сари выглядела печальной. Гоблин и Одноглазый принялись ругать знаменосца за то, что он скрылся.
– Я видела его, – сказала я им. – Очень отчетливо. И слышала тоже. Именно так я всегда представляла себе говорящего призрака.
Усмехнувшись, Гоблин ответил:
– Ты потому «слышала», что ожидала этого. На самом деле тебе отлично известно, что слышала ты не ушами.
Одноглазый лишь насмешливо улыбнулся. Он никогда ничего и никому не объяснял. Только, может быть, Готе, если ей случалось застукать его, когда он прокрадывается домой посреди ночи. Тогда он начинал на ходу сочинять какую-нибудь историю, такую же извилистую, как история самого Отряда.
Заговорила Сари, и голос у нее звучал как у женщины, которая очень хочет показать, что ничуть не расстроена.
– Думаю, можно привести сюда Тобо. Ясно, что никаких взрывов и вспышек не будет. И вы прожгли всего-навсего две дыры в крышке стола.
– Какая неблагодарность! – воскликнул Одноглазый. – А что касается дыр, то это случилось лишь потому, что здесь вот этот, который вылитая жаба…
Сари точно не слышала его.
– Тобо может записать рассказ Мургена, а позже Дрема использует это для Анналов. Может быть, Мурген выяснит, что нам угрожает опасность. Тогда надо будет предупредить остальных, послать им сообщение.
Все это входило в наш план. Однако сейчас я испытывала в отношении него еще меньше энтузиазма. Мне хотелось просто поговорить со старым другом. Но то, что здесь происходило, нельзя было назвать встречей друзей. И расспрашивать о том, как там Бадья, было бы сейчас неуместно.
Мурген скользил по дворцу, точно призрак. Эта мысль показалась ему забавной – в той степени, в какой такого рода ощущения были теперь для него доступны. Ничто на свете больше не могло заставить его смеяться. Пятнадцать лет, проведенных в могиле, плохо сказываются на чувстве юмора.
Увитая ползучими растениями каменная громада дворца ничуть не изменилась. Разве что он стал еще более пыльным. И еще более остро нуждался в ремонте. За все это надо было сказать «спасибо» Душелову, которая терпеть не могла, когда под ногами болтается много людей. В былые времена во дворце работало немало профессиональных, хорошо вышколенных служащих, но большинство из них теперь оказались уволены или лишь время от времени выполняли случайную работу.
Дворец стоял на вершине довольно большого холма. Вот уже много поколений подряд каждый правитель Таглиоса считал своим долгом что-нибудь пристроить к нему. Не из-за нехватки места, а просто отдавая дань многовековой традиции. Таглиосцы шутили, что через тысячу лет от города ничего не останется – все займет дворец. Или, точнее, развалины дворца.