– Да-а, с вами не соскучишься… Но прошу понять и меня, Корректор. Сам я не могу принять такого решения. Придется доложить по инстанции и запросить разрешения и помощи у руководства Службы Коррекции…
– Ага! – Я покрепче сжал кулак. – И передайте адмиралу мои самые теплые пожелания не ошибиться с принятием этого самого решения. Так и скажите, мол, Тур надеется на гибкость и мудрость вышестоящего руководства. Которое он лично и близко знает… А меня перекиньте в осень сорок третьего. Надо помочь одному человеку, болеет он тяжело… А зависеть от него будет многое…
***
За моей спиной гулко грохнула здоровенная дверь. Вот тут он и живет, тот человек, который может мне помочь. Если захочет и если физически сможет… Ну, а в этом я ему могу помочь. Значит – решено. Через лестницу – к звездам!
Широкие лестничные пролеты. Гулкие и пустые. Мраморные ступени, старые, позеленевшие медяшки, которые должны были удерживать бывшие здесь при последнем царе ковровые дорожки. Огромные лестничные площадки. Да-а, тут не только гроб легко выносить – не зацепишься, тут стенку в сборе можно заносить – место еще и останется. Хорошо строили предки, удобно, просторно. Жить бы и жить. А вот человек за этой дверью умирает…
Я позвонил в огромную, благородного темного дерева дверь. Еле слышно раздались твердые шаги, лязгнул, проворачиваясь, ключ в замке, дверь открылась. На пороге стоял моложавый подполковник.
– Слушаю вас… по какому вопросу?
– Здравия желаю, товарищ подполковник! Майор Кошаков! Медсанупр Военно-Воздушных сил! У меня лекарство для маршала.
Докладывая, я пристально смотрел подполковнику в глаза. Все хорошо, все правильно, принесли лекарство… Он сморгнул и, несколько запинаясь, сказал: «Проходите…»
По широкому, длинному коридору я прошел на цыпочках. Подполковник маячил в полумраке впереди.
– Подождите здесь, майор…
Дверь за порученцем закрылась, открылась, и он жестом показал – входите…
Я и вошел. Комната была большой. Ну, это и понятно… Большой и светлой. Книжные полки, много, очень много книг. Здоровенный, украшенный резьбой, рабочий стол с четырьмя телефонами. Вон тот, по-моему, «вертушка»[15]. Стопки книг, из большинства торчат разнообразные закладки.
Стены, что меня удивило, были увешаны картинами. Да еще какими! Обнаженные, роскошные женщины разлеглись на них в соблазнительных позах! Ай да маршал! Ай да сукин сын! Молодец, ей-богу. Не стареют душой ветераны. На высоких подставках у стен, на полках – много довольно больших бронзовых скульптурных изображений лошадей. Ну, да… Все понятно! Красивые женщины и кони. Он же военный, в конце концов. Истинный кавалерист. Прямо передо мной – старый, но огромный и когда-то роскошный диван. Настоящая кожа. На диване, под пледом, он… Маршал Советского Союза Борис Михайлович Шапошников. Рядом – крошечный круглый столик, уставленный пузырьками лекарств, стакан в серебряном подстаканнике, ложечка лежит поперек стакана, интересно – зачем этак?