Помню, как однажды спросил Дейзи о любви — что это такое, и она ответила, что любовь — как теннис. Думаю, она имела в виду, что любовь похожа на чувство, которое она испытывает, когда играет в теннис, но долгое время я воображал себе двух игроков, принявших боевые стойки, пытающихся одержать верх друг над другом. Вот уже около года я лежу то в одной, то в другой больнице, слушаю, как бубнят врачи и чирикают медсестры, пытаясь починить меня, у меня полно времени, чтобы думать и вспоминать. И теперь, в этой клинике, со стенами цвета мяты, на ум приходит иной образ. Мужчина, женщина и темная лестница. То, что случилось там, и было любовью в ее самом честном проявлении, потому что, как я давно уже подозревал, любовь жестока и внезапна, а последствия ее непоправимы.
Это было последнее лето, минул год после моего визита к Фрэнку Уилкоксу. В Тайгер-хаус я вернулся в начале следующего июня. Дейзи и Тайлер все еще не были женаты — «долгая помолвка», как она это называла. «Тай так занят», — сказала Дейзи, когда я спросил ее об этом на прошлое Рождество, и я с облегчением подумал, что, может, этого уже и не случится. Но свадьбу назначили на август, и в июне ничто не свидетельствовало о грядущем разрыве. Так что мой мозг снова сосредоточился на проблеме тети Ник и Тайлера.
На пароме до Острова я пытался найти решение. Взял кофе и поднялся со стаканчиком на палубу, чтобы подумать. Полдень, суббота, «Королева Острова» забита туристами и хиппи. Я надел свои «Рэй-Бэны», чтобы не щуриться, и погрузился в обдумывание задачи.
Избавиться от Тайлера — самый привлекательный вариант. Но это рискованно. Во-первых, он мужчина, к тому же довольно сильный, значит, я должен застать его врасплох, и велика вероятность, что что-то может пойти не так. Во-вторых, Дейзи хочет его. Я не понимал почему, но я понимал, каково это — хотеть чего-то, поэтому нельзя забирать его у нее.
С тетей Ник совладать проще. Как-нибудь вечером, в темноте, на пирсе возле Яхт-клуба она случайно упадет в залив. Или неудачный заплыв с причала. Все знают, что, перебрав со спиртным, она устраивает ночные купания.
Но мне не хотелось убивать тетю Ник. Не потому, что она мне нравилась. Может, потому, что в ней была сила. Или потому, что, несмотря на свою лживость, она делала наши жизни осмысленными. Не знаю почему. Мозг мой застопорился на этой мысли.
Я вспомнил, как наблюдал за ней много лет назад, когда она занималась сексом с тем музыкантом. Она обвила его ногой, он лежал на ней, а она нежно гладила его по шее. Но ее лицо. На нем застыло выражение то ли ненависти, то ли отвращения.