— В баре есть вода с лимоном, — сказала моя мать. Она не пила и последние пятнадцать минут нервно посматривала на меня.
— Спасибо.
Дейзи подошла к бару и взяла стакан.
Я следил за тетей Ник, она не сводила с Дейзи взгляда, сжимая ножку бокала с мартини.
— Мы видели, как преподобный сегодня выходил в море, — сказал Тайлер с улыбкой. — Хлеба и рыбы и все такое.
— Неужели? — рассеянно спросила Дейзи. — Как мило.
Тайлер встал и подошел к ней:
— Ты в порядке?
Он обнял ее за плечи, но она сбросила его руку:
— Все хорошо. Просто устала после прогулки.
— Я ходил на теннисные корты, — сказал я.
Дейзи посмотрела на меня, впервые с того момента, как вошла в комнату. Но ничего не сказала.
Дядя Хьюз тоже уставился на меня:
— Что ты делал на теннисных кортах?
— Искал Дейзи, — ответил я.
— Дейзи больше не играет в теннис, — сообщила моя мать. — А почему, милая?
— Она занята подготовкой к свадьбе, боже мой, — сказала тетя Ник.
— Может быть, вы перестанете говорить обо мне так, точно меня здесь нет? — Дейзи с силой опустила стакан на мраморную столешницу бара.
— Дейзи права, — сказал дядя Хьюз. — Предполагалось, что это час коктейлей, а не испанской инквизиции.
Все замолчали на какое-то время. Затем дядя Хьюз повернулся к тете Ник и спросил:
— Что у нас на ужин?
Нервный смех прокатился по комнате.
Тетя Ник встала и вложила свою руку в ладонь дяди Хьюза:
— Мой маленький рыбак порадовал меня камбалой.
Дядя Хьюз вдруг положил вторую ладонь ей на макушку — точно прикрыл голову шапочкой.
— Звучит неплохо.
Тайлер смотрел на них, глаза у него сделались металлическими. Дейзи заметила выражение его лица, и я увидел, как дернулись у нее лицевые мускулы. Она отвернулась.
— Пойду переоденусь, — сказала она.
— Хорошо, милая, — ответила тетя Ник, но Дейзи уже вышла из комнаты.
Тетя Ник была права, камбала оказалась очень вкусной. Мне нравилось, что она оставляет кожу, так что можно снять ее вилкой и обнажить белую плоть. Я даже съел часть кожи, хрустящей и соленой, впитавшей в себя все ароматы лета.
Тетя Ник говорила о Четвертом июля, о том, что было бы хорошо устроить семейный пикник. Дядя Хьюз рассказал историю, как он услышал немецкие самолеты, бомбившие Лондон в канун Нового года, и подумал, что это фейерверки. Моя мать вела себя непривычно тихо, а Тайлер, казалось, был полностью поглощен едой.
После ужина Дейзи вдруг резко поднялась, ножки ее стула царапнули по деревянному полу.
— Пойду проверю, все ли с ней в порядке, — сказала тетя Ник через минуту.
Тайлер тоже было поднялся, но она его осадила.
— Оставайся здесь, — велела она, голос у нее был низким и хриплым.