— Да. — Тон у Хелены был неуверенный. — Ник, что стряслось? С Хьюзом все хорошо?
— Хьюз это Хьюз, — сказала Ник. — Нет, я просто грущу по нашей старой жизни. Вот и все. Я все что угодно отдам, чтобы вернуться прямо сейчас в тот дом, стирать чулки в этой ужасной маленькой ванной. Ты помнишь, как моя последняя пара просто испарилась на вешалке над ванной? Мы вернулись и обнаружили лишь коричневый прах. А потом устроили маленькие похороны во дворе?
— Да, помню. Сыграли для них «Лунную сонату».
— Точно, точно. — Ник взъерошила волосы. — А я забыла, что мы играли.
— Так все и было, — сказала Хелена. — А потом я нарисовала у тебя ногах стрелки твоим карандашом для бровей, но вышло ужасно криво.
— И мне пришлось потрудиться, чтобы все оттереть. — Ник закурила еще одну сигарету. За окном посвистывал ветер.
— Милая, ты выпила?
— Да, мартини. Или три. — Ник рассмеялась, но звук больше походил на скрежет вилки по оловянной чашке. — Прости, дорогая, я просто хотела услышать твой голос, поболтать о прежних временах.
— У тебя точно все хорошо?
— Да, да. Мне пора. Прощай, Хелена.
— Прощай, Ник. Напиши мне поскорее.
Ник положила трубку.
— Прощай, — сказала она притихшей комнате, а ветер все свистел меж ветвей ясеня.
Спать Ник легла рано, сославшись на мигрень, и плакала, пока не заснула, а Хьюз в одиночестве ел на кухне суп.
Но на следующий вечер к его возвращению она была во всеоружии.
Она надела красное платье из чесучи, в котором ходила в «Клуб 21» во время войны, и уложила волосы на Гарвард-сквер. Приготовила стейки с картофельным пюре и зеленую фасоль с перцем. Смешала мартини с водкой, запотевший кувшин ждал на мраморной крышке бара, когда муж вошел в дверь.
Она встретила его в прихожей и забрала у него портфель.
— Тебе лучше? — спросил он, поцеловав ее в лоб.
— Гораздо, — сказала Ник. — Ступай в гостиную. Я приготовила коктейли.
Хьюз посмотрел на нее, заметил прическу, платье.
— Что за повод?
— Прекрасный повод, — сказала Ник, направившись через столовую к бару, портфель был тяжелым, точно из свинца.
Рука дрожала, когда она наливала мартини, пришлось смахнуть пролившиеся капли. Она поставила стаканы на серебряный поднос, вместе с оливками в вазочке. Отступив, Ник посмотрела на коктейли, удивляясь тому, как что-то может выглядеть столь чистым и при этом быть столь ядовитым.
Поправив прическу, она взяла поднос и осторожно пошла через длинную застекленную веранду, высокие каблуки выстукивали ритм на плиточном полу. Дойдя до гостиной, она увидела, что Хьюз сидит в своем синем кресле с подлокотниками и выжидающе смотрит на нее.