— Я сама, — сказала тетя Хелена. — Думаю, что самым сложным делом был выбор.
Закончив, тетя аккуратно закрутила помаду, умудрившись смахнуть со стола миниатюрную серебряную коробочку, и на ее колени посыпались крошечные белые горошины, похожие на конфетки «Смартис». Она быстро собрала их и сунула в карман.
— А какое платье вы собираетесь надеть? — спросила Дейзи, оглядывая комнату.
Голос Вика Дамоне,[18] которого Дейзи любила, донесся из проигрывателя снизу.
Ооооо, это чувство, что ты рядом.
— А ты что посоветуешь?
— Я думаю — вот это. — Дейзи показала на платье, лежащее на кровати. Темно-синее, с узором, сплетенным из маленьких рачков, по подолу. — Подходит к «Досаде лобстера».
— Согласна, — сказала тетя Хелена неожиданно бодрым и ясным голосом. — Думаю, это наш выигрышный билет.
— Вам помочь его надеть? — Дейзи разгладила юбку, все еще думая, кто же опаснее — мать или тетка.
— Нет, ягненочек, не нужно.
Дейзи подождала, пока тетка втиснулась в корсет, ее пышный зад вздымался гребнем, пока его не утянуло тугое белье. Платье сопротивлялось уже не так сильно, и Дейзи помогла справиться с застежкой наверху.
Я часто здесь гулял и прежде, но прежде земля не уходила из-под ног.
Тетя повернулась к ней и со смехом покружилась, лобстеры поплыли среди птичек в клетках.
Дейзи тоже засмеялась и подумала, что никогда прежде не замечала, до чего же тетя Хелена хорошенькая, прямо белокурая Оливия де Хэвилленд[19] с ее пухлыми щечками.
Люди стоят и смотрят, но мне все равно, ведь только здесь мне так хорошо.
Музыка внезапно смолкла, и печальный, знойный голос Джули Лондон[20] сменил Вика Дамоне. Джули снова выплакивала реку, что случалось всякий раз, когда на мать Дейзи накатывало особое настроение.
Дейзи услышала ее шаги на лестнице, ее цок-цок с четким, тихим ритмом, нарушаемым лишь легким сомнением перед каждым шагом. Мать постучалась, прежде чем повернуть ручку. Дейзи поняла, что тетя Хелена не слышала шагов, — она быстро повернулась на звук.
Ты говоришь теперь, что одинок…
Дверь открылась, вошла мать Дейзи в пышном платье из ярко-синего, цвета барвинка, муслина, расшитого золотыми тиграми. Темные волосы были зачесаны назад, открывая бледно-голубые круглые сапфиры в ушах. Дейзи с удивлением отметила, что сапфиры почти такого же оттенка, как подол платья.
— Мамочка, — сказала Дейзи. — Ты красавица.
Мать рассмеялась, красный-красный рот растянулся в довольной улыбке.
— Хелена, ты его помнишь? — Она расправила юбку и покрутилась, как тетя Хелена минуту назад. — Я сшила его из куска ткани, который дедушка привез из Индии. Подумала, будет забавно.