Хелене пришлось согласиться, что женщина шикарна, буквально излучает очарование. Подступила дурнота.
— Что с ней случилось?
— Они убили ее, — сказал Эйвери.
— Кто? — Хелена сомневалась, что хочет это знать.
— Все они. Гнусный, завистливый мир. — Эйвери вздохнул и опустился на пол, сел, скрестив ноги. — Ее тело нашли в автомобиле в безвестном проулке рядом с Сансет-бульвар. — Он смотрел на фото. — Ее задушили. Копы сказали, что, наверное, сумасшедший клиент. Называли ее проституткой, шлюхой. Но это они — шлюхи. Руби никогда не стала бы торговать собой. Никогда.
Хелена чувствовала себя будто пьяной. Или во сне, когда ты в своем доме, но понимаешь, что это не твой дом. Она потуже запахнула тонкий халатик, купленный специально для брачной ночи.
— Эйвери, милый, пойдем в постель. Я замерзла.
Может, если они покинут эту ужасную комнату, закроют дверь, то сумеют притвориться, будто ничего не было. Вернутся в спальню и переведут часы назад.
Выражение лица Эйвери изменилось.
— Бедная мышка, я напугал тебя. — Он поднялся с пола и обнял Хелену. — Я знаю, это сложно принять, и, возможно, я кажусь тебе безумцем. Но я хочу, чтобы ты меня узнала.
Руки у него были теплые, и она вспомнила, как он шептал «моя жена, моя кинозвезда».
— Дело в том, что она умерла во время съемок. И я хочу завершить фильм. Мне лишь нужен капитал, чтобы выкупить ленту у студии. — Теперь он говорил быстро, точно цитировал по памяти. — Я использую двойника, как сделали с Джин Харлоу[35] в «Саратоге». Но ей придется понять Руби, узнать ее. Вот зачем это все. Я собираю ее воедино.
— Эйвери… — Она попыталась высвободиться из его объятий.
— Подожди, постой. — Он не отпустил ее, теснее прижал к груди. — Не отталкивай меня. Пожалуйста, Хелена. — В его глазах стояли отчаяние и тоска. — Разве тебе не бывало одиноко? Когда ты чувствуешь, что не принадлежишь ничему и никому? Когда сходишь с ума от своих желаний… Не говори, что не испытывала этого, потому что я знаю. Я понял это в ту минуту, когда увидел тебя в скобяной лавке. Всю твою боль, твое притворство — все в порядке, но внутри ты мертва. Со мной было то же самое. Мы пара, Хелена. Мы можем все исправить. Мы можем спасти друг друга.
Да, она знала. Вечно самая незаметная, самая бедная — та, у кого нет ничего своего. Хорошенькая девочка, которую мальчики тискали, не страшась отпора, слишком запуганная, забитая, слишком робкая, чтобы пожаловаться на них. Всегда и всем благодарная за любую мелочь, даже Фену, — точно она не заслуживала ничего. А она заслуживала. Заслуживала счастья. И теперь, когда у нее есть Эйвери, ее муж, она больше не одна.