Армия двигалась то лесом, то через поля мимо деревень, из которых высыпали люди — пожелать воинам доброго пути, а то и подкормить на ходу. Командиры то и дело выуживали из рядов воинов мальчишек (и нескольких девчонок — было тоже), твёрдо вознамерившихся внести свою лепту в общее дело борьбы с Ангмаром — «патриотов», здорово выпоротых и нередко зарёванных, но всяко оскорблённых в лучших чувствах, выдворяли по домам. Гараву запомнилось, как один из таких — оставшийся несломленным — в праведном гневе вопил, тыча в него, Гарава, ногой (за руки мальчишку тащили двое посмеивающихся воинов): «Ему можно?! Ему можно?!»
Недалеко от Пригорья к кардоланцам и гондорцам присоединились три сотни пеших лучников-эльфов из Линдона. Потом — тяжёлая сотня артедайнской кавалерии и три — тяжёлой артедайнской пехоты; это — уже рядом с Форностом. Армия второго сенешаля Кардолана Готорна сын Каутона теперь насчитывала 2300 бойцов:
— три сотни тяжёлой конницы;
— шесть сотен средней конницы;
— восемь сотен тяжёлой пехоты;
— шесть сотен пеших лучников –
из них:
Кардоланцы — 1200 человек:
— сотня тяжёлой конницы;
— три сотни средней конницы;
— пять сотен тяжёлой пехоты;
— три сотни пеших лучников;
Гондорцы — 400 человек:
— сотня тяжёлой конницы;
— три сотни средней конницы (йотеод);
Артедайнцы — 400 человек:
— сотня тяжёлой конницы;
— три сотни тяжёлой пехоты;
Линдонцы — 300 эльфов:
— три сотни пеших лучников.
Но по-прежнему оставалось неясным, куда же их двигают «сильные мира сего»…
…Именно в ночь после общего соединения Гараву приснился тяжёлый сон.
На поле в кровавой грязи лежали сотни воинов. Вороны каркали и дрались над трупами под холодным дождём. Он, Гарав, лежал тоже — придавленный мёртвым Хсаном. И смотрел в небо, с которого в глаза лился холод. А рядом лежал затоптанный в жижу штандарт Кардолана с перерубленным древком. И возле него — повернув к оруженосцу белое мёртвое лицо, наполовину погрузнув в липкой кровавой каше, — замер Эйнор.
Потом к нему подошёл и склонился над ним Ангмар. На лице Короля была усмешка, а глаза смотрели жёстко и внимательно. Они не завораживали и не пытались заворожить… и Гарав в ужасе понял, что нужен Чёрному Королю в полном сознании. Чтобы полнее ощущать то, что для него приготовлено…
И тогда Гарав сказал:
— Я не боюсь тебя, тварь. Понял? Ты исчезнешь из этого мира, когда придёт твой срок. Так — будет. Что бы ты ни сделал со мной…
…И его подхватил серебряный вихрь, в свисте которого слышался грустный голос Мэлет — и во сне Гарав понимал слова древнего языка…
— Atan… tye nai cuinuva manen atan… er rene, melmelva… er rene…