— Ныряй, — невозмутимо сообщил Эйнор, начиная смывать с волос синеватую пенную шапку. Пену крутило, втягивало в какие-то незаметные отверстия; вода оставалась чистой.
— Да пожалуйста. — Гарав лениво сполз со ступеней, перевернулся и ловко ушёл на дно, где и разлёгся, пуская пузыри.
— Подумаешь, — сказал Фередир, когда Гарав вынырнул через минуту с лишним, держа в руке мыло. — Я могу вдвое больше под водой быть. Дай мыло.
— На. — Гарав сунул мыло в руку другу и снова растянулся на ступенях. Пошевелил рукой лениво-величественно: — Фруктов, вина и голых рабынь-танцовщиц, — барственно потребовал он.
Фередир фыркнул:
— Ты что, харадримский царёк?
— А что, у них есть голые рабыни-танцовщицы? — заинтересовался Гарав. — Впрочем, пёс с ними, ничего не надо, хочу просто полежааааать…
…Эйнору пришлось вытаскивать раскисших оруженосцев из бассейна практически силой. Мальчишки никуда не хотели идти, еле разлепляли глаза и откровенно ныли: Гарав погромче и с претензией, Фередир потише и за компанию.
Эльфы как-то незаметно унесли кожаную поддоспешную одежду и даже нижние рубашки и штаны (Гарав обнаружил, что утащили и его трусы — здорово обветшавшие) и оставили свою — узкие серые штаны, лёгкие туфли, тонкие нижние рубашки — тоже серые — и чёрные с золотом верхние туники со вшитыми поясами. Всё было абсолютно впору, хотя как и когда эльфы этого добились, осталось непонятным.
Комната, в которой поместили кардоланцев, оказалась — Гарав захлопал глазами — в сущности верандой. Посередине — круглый стол с двумя полукруглыми скамьями, на нём — кувшин с высоким узким горлом, три стеклянных бокала (почти невидимых, настолько тонким и прозрачным было стекло!), прикрытое тканью блюдо… Вещи лежали аккуратно на одной из четырёх кроватей-лавок, три остальных были застланы постелями.
— А на траве снаружи они не могли нам постелить?! — почти оскорблённо сказал Фередир.
— Если бы ты был эльфом, они бы так и сделали, — серьёзно сказал Эйнор, подходя к каменным перилам между колонн.
Гарав тоже подошёл, встал рядом с ним.
Ночь была тёплой и тихой. С веранды был виден тёмный лес — или парк? — и начинающаяся тропинка, смутно блестевшая в темноте. Подальше — через чёрную листву — мигали несколько огоньков, слышались два голоса, по очереди то ли певших, то ли говоривших; россыпь огоньков виднелась и слева, где, наверное, и было основное здание — то, которое Гарав видел из-за реки и до которого они — вот диво! — так и не добрались за всё это странствие по коридорам и залам.
— Ты что, Волчонок? — тихо спросил Эйнор, кладя руку на плечо оруженосца.