Осматриваясь, Гарав увидел и обещанные Фередиром «монументы». Несколько высоченных стариков, затянутых в тёмное, стояли неподалёку, ведя тихий разговор и на самом деле неодобрительно посматривая вокруг. Золото на поясах и ожерельях — массивных, старых — у них казалось благородно-тускловатым, длинные мечи — в простых ножнах. Вместе с ними были и несколько таких же величественных… нет, не старух — старых дам, скромно одетых, высоких и гордых. Кстати, имелась там и молодая поросль — мужчины, юноши, пара подростков, как видно, считавших, что деды (а может, и прадеды?) их есть центр мироздания и ось вращения. Или, может, и правда так? Когда один из стариков, почувствовав взгляд, повернулся в сторону оруженосца, Гарав немедленно — раньше, чем что-то подумал или решил сознательно, — склонился в глубоком почтительном от души поклоне. И был вознаграждён суровым наклоном головы.
— Оруженосец! Гарав! — окликнул вдруг мальчишку Нарак. Гарав чуть не уронил бокал, но князь смотрел с улыбкой, и Эйнор, о чём-то говоривший с Олзой, тоже улыбался.
— Мой князь… — Гарав поспешил к нему, про себя отметив, что произносить это — «мой князь» — было как-то приятно. Мельком подумалось, что в этих словах нет никакого самоуничижения, о чём любят разглагольствовать поборники всяких там свобод. Ведь мой князь — это значит не только то, что ты — его слуга. Это в какой-то степени и обратную связь означает… — Чем могу служить?
— Эйнор сказал мне, что ты… гм… — Князь не очень эстетично почесал рыжую бороду. — Что ты неким необычным образом научился петь. Может быть, ты продемонстрируешь нам своё искусство?.. Ториэ! — Поспешно подошёл немолодой просто одетый мужчина с лютней, с достоинством поклонился. — Подыграй юноше.
— С удовольствием, мой князь, — звучно и почтительно ответил тот, беря лютню. — Напой мотив, оруженосец.
Гарав растерялся. Даже испугался, пожалуй. Он беспомощно огляделся и понял, что — ужас! — на них смотрят практически все, да и тихо стало. Ну Мэглор… у-дру-жил.
Однако отступать было некуда. И, как всегда бывало в таких случаях, Гарав немного разозлился. Упрямым жестом вскинул голову…
— Я спою… спою дамам Кардолана — тем, которых я вижу здесь, и всем, кого родила эта земля…
Слушай песню мою,
Дева Первой Весны…
Для тебя я пою
Средь чертогов лесных.
Ты услышь в этой песне
Небес высоту…
Будем вместе мы в мире
Творить красоту.
Для деревьев твоих
Я создам певчих птиц,
А в лесах поселю
Ярко-рыжих лисиц.
Для цветов полевых
Сотворю мотыльков.
И красавцев лесных —
Серебристых волков.
Посмотри — ночь кругом,