— Какой злой волчонок. — Эйнор насмешливо и обидно шлёпнул оруженосца по лохматой макушке ножнами меча. Гарав даже завыл. — Злой, неуёмный и неумелый… хотя, впрочем, за последнее я готов просить прощенья, ты научился уже ещё кое-чему, второй выпад был очень хорош. Ну ты тут отдыхай, а я пойду мыться с дороги.
Гарав задёргался совсем уж неистово. Эйнор остановился в дверном проёме и предложил:
— Попроси, чтобы я тебя распутал — и всё. «Эйнор, пожалуйста, освободи меня». Ну?
— Лучше так и сдохну, — зло отозвался Гарав.
Эйнор засмеялся и опустил занавесь. Но через миг вернулся — уже с серьёзным лицом — и выдернул стул, как чеку из канатной связки. Гарав сел прямо, потирая левое запястье.
— И очень гордый волчонок, — добавил рыцарь. — Вычисти мою одежду и сложи её на место, оруженосец Гарав Ульфойл. А обруч — носи. Не важно, кто его подарил. Разберёшься потом.
* * *
Наверное, это и правда было не важно. Во всяком случае вещь была красивой и удобной, и первое, что услышал Гарав от первой же встреченной в коридоре девицы, было: «Он ещё больше стал похож на эльфа!» — и вздох.
«Не пошла бы ты мелкой рысью к Ангмару на кухню, блинчики на орочьем жире печь», — мрачно подумал Гарав. И буквально нос к носу столкнулся с Фэлинзиль, спускавшейся сверху по лестнице. Ей оставалась всего пара ступенек, но девица ухитрилась присесть в поклоне и пропеть, пряча глаза:
— Оруженосец храброго Эйнора…
— Я рад тебя видеть, Фэлинзиль, — сказал Гарав, неволей подавая руку даме — помочь ей спуститься с этих клятых двух ступенек. Естественно, что руку его Фэлинзиль не выпустила — зажала, как в пыточных перчатках, положила сверху другую ладонь и как ни в чём не бывало пошла рядом. Сама скромность шествовала возле Гарава, и все это видели, а как же — она идёт, он её под ручку держит. Нет, зажим для волос — не её. Слишком мелко…
— Куда идёт оруженосец?
— На конюшню, — пояснил Гарав, хотя собирался пойти помахать мечом с ребятами на оружейной площадке. Но с таким хвостом сбоку идти туда было смешно.
— Я обожаю коней, — категорично объявила Фэлинзиль. — Кстати, мне тоже нужно проверить, как моя Туилинн. Как ты думаешь, Гарав, если по весне подпустить её к твоему Хсану, получатся хорошие жеребята?
Вообще в этом разговоре не было ничего странного или необычного — о лошадях, собаках и ловчих птицах тут разговаривали со знанием дела и женщины. Но учитывая обстоятельства…
— Не думаю, — отозвался Гарав. — Хсану не очень нравится светлая масть.
Не одна ты можешь играть в слова, детка.
— Ну, мнение жеребца тут не слишком важно, — пожала плечами Фэлинзиль и подняла ресницы с невинных серо-голубых глаз. Вообще она была хороша, конечно. Тонкая нежная кожа с лёгким румянцем, розово-алые губы, почти никакой косметики, золотистые волосы убраны в серебряную сеточку пышным лёгким холмом, платье резко подчёркивает крупную, но не «чересчурошную» грудь… Пахло от Фэлинзиль розами, самый модный запах в Олло Нэлтиль. И ещё чем-то, от чего немного кружилась голова и сводило мышцы, а мысли сбивались в угловатый неудобный комок. За поворотом на лестницу, ведущую к галерее, в свою очередь спускавшейся на конюшенный двор, Гарав дёрнул её за руку, развернул к стене спиной, обнял и крепко поцеловал, потом — ещё и еще, по-настоящему, запуская ставший невероятно чувствительным язык между готовно раскрывшихся губ, с диким злым наслаждением чувствуя, как рвутся какие-то невидимые нити, удерживавшие… что?