— Фу ты, мать честная! Осторожно, ребята…
— Ладно.
Игнатов прыгнул в окоп, пошарил здоровой рукой по разрушенному брустверу, нащупал кучу стреляных гильз.
— Окоп пулемётчика?
— Убит, — ответил нехотя Мишин.
Отсюда начиналась «ничейная земля». Дальше Игнатову идти не разрешалось. Он попрощался со старшиной, обнял Николая:
— Ну, действуй. Привет всем передавай, а особенно Анне. Молодец она. Да, вот ещё… Отдай Зигфриду письмо… Лучше после операции.
— Что за письмо?
— Ему от матери. Переслали из центра.
Чернов, Мишин и трое бойцов с автоматами и гранатами поднялись из окопа. Помимо задания провести Чернова через линию фронта, у группы прикрытия было и второе: на обратном пути взять «языка». Уже минут через пять Игнатов потерял их из вида — от сплошной облачности ночная темнота казалась ещё гуще. До рассвета оставалось пять часов. Валентин только сейчас почувствовал, как ноет раненая рука и по всему телу пробегает озноб. Он не уехал сразу после ранения, так как очень хотел сам проводить Николая в нелёгкий путь. Хорошо бы ещё дождаться возвращения группы прикрытия…
— Ну что, поедешь? — спросил Рыжов, когда Николай с группой прикрытия скрылся в ночной темноте.
— А как же «язык»? — ухватился за подвернувшуюся мысль Игнатов. — Не мешало бы его послушать.
— А я на что? Мне всё равно ждать группу.
— И я подожду.
— Да ты ранен!
— Ну… чего тут осталось… До света они вернутся.
И действительно, ещё заря не занялась, как разведчики вернулись. С ними был черноволосый румынский капрал, то и дело пугливо озиравшийся. Капрал мелко дрожал, то ли от испуга, то ли от холода. Ему дали горячего чая. Он стал пить его крупными глотками и постепенно успокоился. Переводчик, не знавший румынского, мучительно долго объяснялся с пленным на немецком языке, но тот или не понимал, или притворялся. Всё же удалось выяснить, что Папанеску — капрал 3-го батальона 130-го полка 2-й румынской горнострелковой дивизии, штаб которой находится на правом фланге танковой дивизии 40-го корпуса гитлеровцев, что война уже многим надоела, и румыны неохотно идут в бой за интересы Германии, что немцы активно готовятся к броску на позиции 37-й армии русских.
Мысленно сравнивая показания пленного с донесениями Зигфрида, Игнатов убедился, что они практически идентичны. Доклад старшины Мишина о благополучном переходе Николаем линии фронта несколько успокоил его. Но он-то прекрасно понимал, что это только начало пути. Днём Николай отсидится на хуторе у своего человека, а вечером тронется дальше. Будут контрольные посты, патрули и просто случайные встречи. Надо их обойти и уцелеть, иначе сорвётся операция с Гуком. Передавать сведения о нём Зигфриду по рации было слишком рискованно.