Невдалеке показалась одинокая фигура человека, кутающегося в брезентовый рыбацкий плащ, одетый поверх обычного русского ватника. Человек огибал огромные валуны, оскальзываясь на замшелых камнях и влажной траве. И вязаная шапочка, и эта одежда, казавшаяся для этого мужчины непривычной, навели Лонгина на мысль, что это и есть тот самый человек, ради встречи с которым он сюда приехал. Сначала из Смоленска в Москву, а потом из Москвы сюда.
— Здравствуйте! — с сильным акцентом произнес человек и протянул руку игумену. — Восток протягивает руку Западу.
— Мы не считаем себя Западом, — ответил Лонгин условной фразой. — Корни наши лежат в древней Византии, а сами мы дети степей и лесов.
— Господь соединит нас!
— Господь соединит нас! — ответил Лонгин. — Вы плохо говорите по-русски. Может, перейдем на английский?
— Я хотел бы предложить присесть где-нибудь, — вместо согласия предложил иностранец уже по-английски, обводя окрестности рукой, — но сидеть на этих камнях мне не хочется. У вас в России очень холодно.
— Россия очень большая, и здесь есть место всему, — улыбнулся Лонгин. — Господь создал тварей разных и всем им нужна своя среда обитания. Здесь место для тюленей и уединения верующего человека.
— Вы странные, христиане. Вас очень трудно заставить сражаться даже за веру. Я затрудняюсь придумать причину, по которой вы взялись бы за оружие и отправились бы восстанавливать справедливость в иную часть света.
— Почему же? Причины в нашей истории не редки. Вспомните Наполеона, Гитлера. Мы пошли и уничтожили зло. Сейчас мы помогаем молитвой, гуманитарной помощью, гражданскими специалистами. Мы просто не любим хвататься за оружие. Кстати, а как мне к вам обращаться? Можете не беспокоиться: раз уж наша встреча произошла, что само по себе огромная тайна, то ваше имя ничего не изменит.
— Называйте меня Махмуд. Махмуд Алани. А вы?
— По сану я игумен Лонгин, а в миру Олег Василичев. Если вам удобнее, то зовите меня Олегом.
— Лонгин? Что-то знакомое?
— Так звали римского солдата, который пронзил копьем распятого на кресте Иисуса. Он не только исцелился, но потом принял веру, стал нести людям ее свет. Это имя я взял, принимая постриг. Я ведь монах, а монахам многое позволено нашими правилами. Поэтому я и встречаюсь с вами от имени моего старого друга и учителя Кирилла.
— Святейшего Патриарха Московского и всея Руси?
— Да. Это же естественно, ведь встречаться лично и публично с представителем организации «Хамас» [2], которая в большинстве стран мира признана экстремистской…
— Политика! — кивнул Ахмад. — Наверное, вы правы. Значит, вы его доверенный представитель?