Ей стало стыдно. В порыве сожаления она готова была взять все свои слова обратно, только бы выражение сурового отчуждения как можно скорее исчезло с лица Артура.
— Не все так просто, — мягко, словно оправдываясь, сказала Шейла. — Верно, я родилась в состоятельной семье, и у меня был тот достаток, за который приходилось бороться вашей матери. Зато у вас, возможно, была теплая и сердечная обстановка в доме, а у меня не было. Я родилась в семье, где детей, начиная с восьмилетнего возраста, выпроваживали в пансион. При этом внушая, что любое проявление каких-либо чувств является ужасным преступлением…
От волнения голос у нее предательски задрожал. Ну вот, подумала девушка, нашла, кому плакаться в жилетку… Но Артур смотрел на нее с сочувствием.
— Расскажите мне о Тони и его матери, — попросил он, возвращаясь к началу разговора, за что Шейла была ему бесконечно благодарна.
— Я знаю лишь то, что его мать круглосуточно работает на некую миссис Хильфе, которая, если верить Тони, является законченной стервой.
— А вы, похоже, уже хорошо знаете моих соседей, — сухо заметил он, и Шейла почувствовала себя пристыженной.
— Я не знакома с ней. И мне, конечно, не следовало так говорить об этой даме, но бедный малыш боится ее как огня. Существует миллион вещей, которые ему не разрешается делать. В том числе играть на заднем дворе и плавать в бассейне. Поэтому я иногда… — Шейла спохватилась и замолчала.
О черт, чуть не проболталась!
— Так что же вы «иногда»?..
Она поняла, что отпираться бесполезно, и созналась:
— Ну, один или два раза я разрешила Тони поплескаться в вашем бассейне. Я… я учила его плавать. — Она озабоченно закусила губу, прекрасно понимая, что, признавшись, использовала свой «последний шанс», и тем не менее с интересом ожидая, какова же будет реакция босса на эту дерзость. — Мне, конечно, не следовало брать на себя так много, — спокойно добавила она.
Артур нахмурился:
— Во всяком случае, неплохо было бы спросить у меня разрешения. Неужели я кажусь таким монстром, что вам страшно было сделать это?
А то как же, подумала Шейла. Это ведь ты, негодяй, обобрал милую старую женщину. Но как же трудно сейчас вновь напомнить себе об этом! Артур, стоящий сейчас рядом с ней, на миллионы световых лет далек от того образа, который рисовался ей прежде.
— Извините, Артур. Мне действительно следовало спросить у вас разрешения.
— Ничего страшного, — успокоил он ее. — Пусть мальчик плавает. Кстати, какой торт вы собираетесь печь?
— Что? — удивленно переспросила она.
— Я спрашиваю, каким тортом вы будете угощать Тони? Ну и меня заодно.