Всё обыденно. Жажда наживы застит глаза, туманит разум и расслабляет волю. Жажда наживы и сиюминутной выгоды, отвлекает от устоявшихся принципов и общечеловеческих ценностей. И тогда, маленький человек по имени Падди говорит себе: «Я начал с ничего, и этого «ничего» у меня ещё очень много, поэтому ради своей удачи, я немного попользуюсь чужим невезением, и попытаюсь доказать, что это взаимовыгодно».
Каждое утро по пути на работу и вечером домой коленки Бориса упирались в руль велосипеда. Подростковый велик и Кинг–Конг. Это было не смешно, это было обидно. Это было не наказание, не насмешка, а обыденное невнимание к человеку, который тебе неинтересен, как отношение к безделушке, купленной за бесценок.
— Саня, ты видел Ашлин, жену твоего Падди? У неё такая задница! Когда твой Падди уедет, я пойду и оттрахаю её! Честно, я её отдрючу. Мне кажется, она сама меня хочет, она так страстно глядела на меня. Я даже знаю, как она будет стонать, у неё такой приятный низкий голос! — Боря закрывает глаза. Крупный кадык на его шее ходит вверх–вниз выдавая его животные эмоции, глаза таращатся из орбит, словно эрегированные, и я снова опасаюсь за него.
Я боюсь за него, потому что Борис — мачо. Причем, он мачо очумелый от ежедневного унижения и явного спермотоксикоза. И я верю, что если он сказал что кого‑то оттрахает, то он сделает это наверняка. Если он сказал что убьёт кого‑то, то убьёт наверняка.
Я боюсь за него.
Я боюсь за себя.
Кто нас защитит?
Как обычно, окончив свою работу в шесть вечера, Боря появился у нас на ферме помочь убирать отработанный компост. Грязная работа. Это не просто грязная работа. Ты поднимаешь мешок, из которого на тебя льётся жижа благоухающая сероводородом. Важная составляющая часть этого компоста — куриный помёт. Не смотря на суровую романтику процесса, Боря находился в весьма приподнятом состоянии духа и пугал весёлым шальным взглядом.
— Представляешь, — рассказывал он, — иду по магазину и навстречу она. Баба. Русская.
Дальнейшее можно было угадать. Борис, оседлав своего двухколесного друга, разыскал её грибную ферму среди нескончаемых полей и лугов. Войдя к ней в дом, он произнес: «Только скажи мне, Люда, только прикажи и я тебя изнасилую». Он не стал дожидаться ответа, как подобает настоящему мачо, схватил её и тер чресла свои до появления явных мозолей. Сцена их шумного спаривания напоминала сюжет из передачи, о дерущихся на смерть, диких животных.
Продолжение их романа было предсказуемым, но прекрасным. Ему тридцать пять, ей пятьдесят шесть. Он у неё был последним шансом. Она была для него единственной возможностью. После возведения телятников, работая на своего Падди, после выгребания говна, работая на моего Падди, Борис крутил педали десять миль, чтобы отработать третью смену в постели.