— Расстреливают!
Крик, плач — все кипит там. Переждали мы этот День, сутки эти. Все это успокоилось — надо же сходить поглядеть, что там такое. Подошли мужчины туда, поглядели. Тихо, только летают черные грачи стадом, кричат… Никого нет. И коровы ходят еще. Несколько коров…
Вот. И уже тогда мальчуганы эти побежали поглядеть: уже никого не было, выехали все. Валялись тут еще… Партизан убитый был, около землянки лежал, говорили.
Потом к этой могиле подошли. Пуня тут была колхозная. Они их запирали… К яме этой вели… К яме вели, раздевали, голых, бедных!.. И кожушки лежат вот. Кто в чем ходил, то валяется. В яму дожили и убивали. И немножечко землей присыпали.
Вот лично был мой брат, приходил глядеть сюда. Дак говорит:
— Лучиночкой постучишь — сантиметра на два только земли было на них. Прямо еще шевелилась эта земля…
Это на другой день только ходили они. Никого не было. Коты только вякают. Коров несколько ходило…
А потом через несколько дней… Зажгли эту деревню Она горела… А его хата — вот этого (показывает на мужа), его батьки хата, дак та стояла. Его батьки брат был в Неманице, он услышал и пришел сюда, когда деревню не жгли еще. И говорит:
— Давай этого мальца хату на бревна раскидаем. Може, когда что кому останется.
Взяли ее, раскидали, дак она бревнами валялась, пока этот хлопец — он же малый был еще тогда — вырос, и уже (смеется) поженились мы. Уже в пятидесятом году сложили это гнилье, и сенечки какие-то немного поновей примазали, и сидим. А теперь вот новую строим.
Вопрос: — Скажите, сколько тут убили людей?
— Триста шестьдесят душ… Тут было… Хлопцы были, хлопцы! А девки!.. Я еще сама что поплакала… Хлопцы ж были такие!.. Наши еще… А это что уже мне? (Показывает на мужа.) На восемь годов моложе. Ну, ничего. Пока копаемся. Такой уже жизни хорошей-то нема, но между собою хорошо живем…»
Каратели хотели здесь, в Узнажи, создать впечатление, что уничтожают только тех, кто связан с партизанами. «Связанными» оказались все, а наиболее, известно, мужчины.
В поселке Ухвала остались свидетели того, более выразительного, деления на «связанных» и «несвязанных»
Мария Викторовна Лукашевич, заведующая столовой на местном торфозаводе, рассказала нам, что ее, подростка, каратели тоже допрашивали, как связную партизан. Потом они выгнали всех жителей Ухвалы на пустырь за селом и гоняли шеренга за шеренгой — протаптывали щлях для себя, очищали дорогу от партизанских мин. Взрыва не было.
Потом приказали всем сесть на корточки, избили одного старика, который уже не мог так сидеть, и начали выбирать «виноватых», «связанных».