Побыл я в тихом месте. А потом уже при штабе находился. Я у Лешки доверие имел… Я забываю его фамилию. Лешкой зовут. Я его так и называл. Он в ваших годах был. И я там все время и находился.
Вопрос: — В хозяйственном взводе?
— Не, как дневальный. В общем, я его охранял. Тела его хранителем был. Доверенный.
Вопрос: — Тогда, в сорок втором, Сушу[23] 3 два раза сжигали?
— Не, первый раз партизаны не дали. Знали, что Сушу будут жечь. Здесь, как виден лес, и на горе там — со станковыми пулеметами партизаны. Они их сильно много перебили, немцев. Заяц, Бобовик по-уличному, который вел немцев, стал звать их: „Сюда!“ — и рукой махает, чтоб бежали вслед за ним. Знает куда. Тут он и родился, только не сдох тут…
Ну, это первый раз как ехали. Другой раз уже большей силой… И никто уже не приступился к ним.
Вопрос: — И что они тут натворили?
— Ну, что, людей перебили. Два поселка целиком выбили. Семь человек осталось, что дома не были. „На собрание! На собрание! На собрание!“ — выгнали. Во так поселок и во так поселок, а посредине на картофлянище и побили…»
Ходит по лесу человек. Изо дня в день. Зимою и летом. Лесник — такая служба, такой хлеб. Хватает и забот, если человек заботливый, хватает и одиночества, времени для раздумий, для воспоминаний. Тем более, если есть ему что вспомнить.
Есть что вспомнить, о чем погрустить и чему порадоваться Александру Карловичу Зауэру, бывшему партизану, а теперь леснику в тех самых родных местах…
Александр Карлович — латыш, один из тех латышей, которых на героической и многострадальной Октябрьщине после фашистской лютости в годы оккупации осталось очень немного. В деревнях Перекалье, Булково, Залесье.
«Когда мы, латыши, приехали сюда, — говорит Зауэр, — я не знаю. Надо у стариков спросить. Тут есть один, Франц Винтарс, он до войны был председателем нашего латышского колхоза „Сарканайс араайс“[24], а теперь уже на пенсии. Но и он не расскажет, потому что латыши приехали сюда давно, видать, более ста лет тому назад».
В том самом Булкове, где живет Зауэр, мы навестили и названного им Винтарса. Хороший дед, крепкий еще, бывший партизан, теперь совхозный пастух, человек старательный и толковый, о чем можно судить хотя бы по исправному, ухоженному домику его.
Не помнит Винтарс, с какого времени здесь угнездились латыши, беда их пригнала сюда или магнат какой-то перевез. Не помнит, хоть и пожил немало, и от стариков когда-то кое-что слышал. Липы по обе стороны улицы такие же могучие были уже и тогда, когда он был малым, а их же, это он знает хорошо, — садили предки латыши.