Так работал, работал, и к седьмому ноября собрал четыре «Мимозы». Четыре! Это сумасшедшая работа! Я не знаю, как я это сделал!
o:p/
Спустя полгода, в мае, наш начальник цеха B справлял пятидесятилетие на Площади Восстания, в гостинице «Москва». Пригласили директора N. Сидит во главе стола B, жена его Шура, N со своей женой.
o:p/
Нам всем расписали тосты. Ну и я выхожу где-то тридцатый по списку. Особа, не приближенная к императору. Пока до меня очередь дошла... Как ни старайся пить по чуть-чуть, но тридцатый тост, сами понимаете...
o:p/
В общем, я вышел на трибуну, сказал что-то, сам не помню что, и ушел. А мне потом рассказали. Директор N толкнул под бок нашего начальника цеха B и спрашивает: а это кто такой вообще?
o:p/
А B ему, оказывается, отвечает: а, этот? Это F, который собрал четыре «Мимозы» за тридцать дней.
o:p/
Вот такие вещи добавляют в кровь перцу!
o:p/
o:p
/o:p
o:p
/o:p
13. ПОДШИПНИКИ
o:p/
o:p
/o:p
Знаете, главное в жизни — это уметь ее украсить. Ведь любимой работы не бывает. Пока ты сам ее не полюбишь. Вот я в детстве не любила мыть пол. И я всегда что-нибудь придумывала. А у нас, знаете, был такой пол, в синей краске облупившейся. И когда его только что вымоешь, он мокрый становился яркий-яркий. А облупленные места походили на какие-то облака или что-то такое. И можно было себе представлять какие-то облачные горы, долины. Ты моешь пол и представляешь себе, что протираешь небо. Ну, такую тебе работу дали — протирать небо! И я так увлекалась, что иногда мне потом было удивительно, что на дворе-то пасмурно, как же так, ведь я-то все протерла!
o:p/
Или вот еще говорят, что в те времена, во времена нашей молодости, все были одинаковые, и всех старались сделать одинаковыми. Так это говорят люди, которые хотят на других свалить всю ответственность за свою жизнь. Вот возьмем, к примеру, меня. (Я очень люблю ставить в пример себя, так что потерпите.) Вот я, когда училась в школе, мы все в те времена ходили в форме. До самого десятого класса. Черный передник, черные или коричневые банты, белые воротнички и манжеты. Так я всегда старалась, чтобы у меня эти манжеты были другие, не такие, как у всех. Я сама себе сшила кружевной воротничок и манжеты по выкройке, вышила все это белой гладью (называется — ришелье!) и готова была каждый день все это гладить! И потом я научилась хорошо шить и всю жизнь сама себе шила наряды. А свадебное платье я знаете из чего сшила? Из парашютного шелка! Мы с K тогда жили рядом с аэродромом, где тренировались ну всякие там эти, и был парашютный шелк удивительного зеленого оттенка. Я убилась его шить! Это знаете где? Рядом с Можайским, Тайцы там, все такое... Там было управление ПВО всего-всего Северо-Западного региона, от Мурманска до Калининграда. И K туда ставил оборудование с нашего завода, а мне приходилось все равно ездить в город на завод, каждый день полтора часа туда и полтора часа обратно. У нас домичек там, сейчас-то ну просто как дача, а тогда мы жили там, печку свою топили, что такое эти коммуналки, мы и не знали! Представляете — своя фазенда, совершенно самостоятельная, это в советские времена. Я не понимаю все эти садоводства, где видно, кто из соседей сколько раз в туалет сходил... Конечно, приходилось и печку топить, и ребенка каждый день в школу и из школы, и тогда же еще очереди, ничего вообще не было... Конечно, в чем-то было очень тяжело, сейчас как подумаешь и вздрогнешь. Но, знаете, ведь любую жизнь можно представить как несчастную. Если постараться, мою жизнь можно знаете как рассказать?! Я прямо сама разрыдаюсь, и вы разрыдаетесь. Но зачем мне это, спрашивается? Зачем драматизировать и подчеркивать все плохое, если можно радостно подчеркнуть все хорошее, а плохое забыть и жить счастливо. Вот я даже сейчас... Вот мне говорят, сейчас же врачи люди прямые, они честно говорят: шесть процентов, срок дожития — два с половиной года. Они вообще не церемонятся. У нас тут, говорят, таких как вы — целое кладбище. И я это все как бы понимаю, да... Но не могу себя заставить подумать о смерти. Бывает, специально пытаюсь — а не получается. Вижу пятно какое-то желтое, вот и все. Ну и значит, и не надо мне ее видеть. Я вообще-то осознаю и понимаю, что платить надо за все. Жизнь была очень счастливая, работа любимая.
o:p/