И он присосался к своей полуведерной кружке.
Вы произвели благоприятное впечатление на кенига Севера
+0,5 единицы к уважению народов Севера
— Кениг, не стоит терять время — поторопил я его, когда он гигантскими глотками ополовинил нечеловечески вместительную тару и начал мощными нордическими челюстями пережевывать непрожаренное, полусырое мясо, подхваченное с блюда.
— Так что тебе рассказать-то, дотошный?
— Все, что знаете о пропаже дочери. Все до мелочей, иногда мелочи это то, что позволяет добраться до правды.
И печальный повелитель трех холмов рассказал мне, что никаких деталей он не знает, поскольку все было просто и незамысловато. Вечером дочь Ульфрида была веселая и шумная, как и всегда, по традиции наорала на него, своего отца, мол, слишком много он пьет и по девкам шатается. Вот ведь никакого почтения у молодежи к родителям не стало, они вот разве такие были. Он, вот, кениг Харальд, своего папашу, Снорри Большое Брюхо до самого конца его дней побаивался, даже когда его на погребальный костер понесли и то рядом не шел, опасался. А нынешние…
— Товарищ Сноррисон, вы отклоняетесь в сторону от основного повествования.
— Сам же сказал, чтобы все в деталях — попенял мне кениг.
— Так в деталях о пропаже, а не о падении нравов среди подрастающего поколения.
— Как ты сказал? Гунтер, скажи своему другу, чтобы он не выражался, все-таки он у кенига в гостях сидит.
— Да не выражаюсь я — надо было выправлять ситуацию, этот кениг парень простой. Разок махнет топором со стены и все, я в подштанниках. — Да и все эти претензии к детям я вам сам рассказать могу, мне мой отец то же самое говорит всегда.
— Клянусь копытами Свартхевди, твой отец явно достойный человек — отхлебнул еще эля кениг. — Будет в моих краях, скажи, чтобы заходил, мы с ним выпьем.
Самое забавное, думаю что мой родитель и впрямь нашел бы общий язык с этим диковатым, но очень симпатичным мне северянином. Хотя картина бы была, мягко говоря, полуабсурдная.
Отхлебывая эль (надо отметить кислющий и какой-то тягучий, я попробовал) кениг рассказал мне, что Ульфрида ушла из залы спать, шума ночью не было, поскольку он, кениг, выпивал чуть ли не до утра и уж точно услышал бы, как его дочь отбивается.
— А с чего вы взяли, что она отбивалась бы? — поинтересовался я.
— Ха! — кениг показал на меня пальцем и гулко расхохотался. — Это же моя Ульфрида. Не всякий воин рискнет на нее выйти один на один. И оружием она владеет будь здоров, сам учил, ее и спросонья никто просто так не повязал бы. Нееет, тут дело нечисто, тут магией пахнет.