Под всеми морями, под всеми непроницаемыми сводами люди, затаив дыхание, следили за исполненным негодования лицом Сэма, многократно повторенным каждым экраном. Следили и ждали ответа. По мере ожидания в остальных девятнадцати Куполах поднимался все более внятный ропот. Происходящее интересовало чисто теоретически.
Но для Купола Делавер это был вопрос жизни и смерти. На улицах царило гробовое молчание, и, наверное, впервые со дня основания можно было услышать тихое монотонное жужжание, с которым тротуары описывали свои бесконечные круги.
Между тем, Захария продолжал тянуть с ответом. Наконец, когда его совершенное чутье подсказало ему, что пауза стала невыносимой, он из своего надежно скрытого кабинета подал знак оператору. На всех экранах лицо Сэма начало расплываться и отошло на задний план. Перед зрителями появились благородные черты Захарии.
— Рид, ты просто дурак, — голос Захарии звучал спокойно и лениво. — Всем ясно, что это детский блеф.
Сэм появился снова, а Захария ушел на второй план. «Я знал, что ты это скажешь. Я даже не исключаю, что ты и в самом деле так думаешь. Первым делом я постараюсь вас всех убедить. На это не потребуется много времени. Смотрите».
Лица обоих собеседников расплылись и исчезли с экранов. Вместо них начал появляться ослепительно яркий морской пейзаж. Солнечный свет пробивался сквозь облака, и серая вода сверкала синевой и золотом. Сквозь ослепительное сияние, вспарывая море острыми носами, прямо на зрителей надвигалась эскадра из пяти боевых кораблей.
Они были небольшими, но производили мрачное впечатление. Непробиваемое покрытие делало их очертания плавными и стремительными. Они были построены для вполне определенной цели — убивать, и казались смертоносными. Они и в самом деле несли смерть. Но страшнее всего делалось от ощущения их полной бездушности. Нигде не было заметно присутствия человека, за исключением нескольких неясных теней, маячивших в глубине рубок. Это были машины, созданные для разрушения и посланные оправдать свое назначение.
За кадром раздался голос Сэма: «Смотрите!» Мгновение спустя вода за кормой последнего корабля вскипела фонтаном белоснежных брызг, которые сверкающим дождем упали обратно в море.
Корабли потускнели. Некоторое время экран оставался пустым, после чего на нем появилась новая картина. На этот раз это был подводный мир, полный колеблющихся бликов зеленовато-желтого цвета: камера была недалеко от поверхности. В верхней части экрана покачивалась поверхность воды, по которой ходили укороченные тени волн. Его разламывали длинные острые днища удаляющихся кораблей — один, два, три, четыре, пять — отливающих металлическим блеском.