«Всерьез надеяться, что можно противостоять машине, шестеренками в механизме которой служат тысячи, а то и десятки тысяч человек, каждый из которых куда сильнее и опытнее неопытной артистки? «Раздавят и не заметят», — она размазала слезы и постаралась хоть чуть–чуть успокоиться.
«А что дальше? Жить в ежеминутном страхе? И совсем никого, кто мог бы посоветовать или помочь».
Однако понемногу первый приступ депрессии утих. Наскоро смыв пену и вытерев тело роскошным банным полотенцем, заботливо повешенным неизвестным доброхотом на блестящую трубу–сушилку, прошла на кухню. Новые, недавно распакованные предметы обихода.
— Спасибо, — Оля прошептала это, в который раз обращаясь к своему спасителю.
Заглянула в забитый деликатесами холодильник, но поняла, что не сможет ничего съесть. Навалилась усталость. Осторожно, держась за шелковистую поверхность стены, двинулась по коридору. Открыла дверь в спальню. Плотный шторы, уютная тахта, прозрачный пакет с коробками косметических принадлежностей, стоящий посреди туалетного столика, а рядом серенький пластик миниатюрного ноутбука. Сил удивляться не было. Добрела до кровати и со вздохом облегчения опустилась на пружинный матрас, застеленный клетчатым, точь–в–точь как в старом доме, покрывалом. Уснула мгновенно.
А ночью приснились давно позабытые события из детства.
…Раннее зимнее утро. Шестилетняя, закутанная в громадную шаль кроха, она собирает подмерзший хмель, который растет у забора.
Оля явственно, совсем как в реальности, почувствовала волшебный, казалось навсегда забытый запах жестких схваченных морозом колючих листьев, слабый аромат горечь похожих на маленькие еловые шишки, плодов.
…В избе тихо. Мерный перестук ходиков. Чугунный утюжок, вместо гирьки.
Громадная русская печь. Пыльный тулуп, разноцветное лоскутное одеяло, и подушка из старого валенка. Урчание одноухой кошки, пригревшейся рядом.
Запах щей и укропа. Холодный нос кошки у щеки. Оля уговаривает кошку не спать. Вечереет, огонь в печи догорел, поползли длинные тени от замерзших окон.
Все изменилось. Разом, вдруг. Даже во сне захлестнуло сердце давней тревогой.
…Клубы морозного воздуха. В дверях возник огромный огненно рыжий чужой человек. На незнакомце лохматая, черная шуба.
В руках огромный холщовый мешок, пропитанный темными, пятнами…
Оля вынырнула из тягостного сна, стерла капли холодного пота с лица.
— Ничего… Ничего. Теперь все будет хорошо, — произнесла вслух и села на смятой постели. Сон как ни странно прогнал вчерашние тревоги.
Глянула на часы: «Восемь». Прошлепала по теплым доскам наборного паркета в кухню и, отыскав пакет с растворимым кофе, включила поттер.