— Он принес тебе доказательства. — И, по мнению самой Анны, они были куда важнее самой статуэтки.
Ведь все три «Золотых сердца» практически идентичны, так что только бумаги Рорка могут доказать, какая из трех статуэток попала к ним в руки.
— Любой дурак, у которого есть принтер, может в два счета состряпать такие бумажки.
— Но он принес оригиналы, ты можешь установить время изготовления чернил и бумаги. И уж конечно ты можешь убедиться в подлинности подписи принцессы Салимы.
— Нет, здесь не могу.
Анна покачала головой, сдаваясь. Спорить с Раифом — все равно что спорить с кирпичной стеной. Стоит ему вбить себе в голову какую-то идею, и ее уже оттуда и динамитом не вышибешь.
— И что теперь? — устало спросила Анна.
— Ну, в «Плазу» мы уже точно не вернемся, ведь кто угодно мог видеть, как мы оттуда выходим. К тому же я не знаю, что Рорк может наговорить полиции.
— То есть хочешь сказать, он может им рассказать всю правду? — уточнила Анна, усаживаясь в машину.
Пусть она и не знает, что Раиф задумал, но в этом холодном мрачном здании им явно больше нечего делать.
— Именно, — подтвердил Раиф и захлопнул за ней дверцу.
— А что, если он завтра заявится сюда вместе с командой спецназа?
— Думаю, тогда меня арестуют, — предположил Раиф, поправляя зеркало дальнего вида.
— Ну и что это за план?
— Уверен, раз уж он имеет дело с краденой статуэткой, то полиция ему сейчас нужна не больше, чем нам самим.
— Нам?
Раиф нахмурился.
— Если к нему каким-то чудом действительно попала статуэтка принцессы Салимы, он захочет по-тихому убедить меня в этом и забрать тебя, — пояснил Раиф, заводя мотор. — Рорк всегда работает тихо и чисто. И в одиночку. А цирк со зрителями ему совершенно не нужен.
— А ты, похоже, всерьез решил добиться своего. — Раньше Анна всегда достаточно хорошо понимала Рорка, но даже не представляла, что он будет делать сейчас.
— А что мне еще остается? У меня на руках больной отец, которого нужно успокоить, и сестра, готовая вот-вот убежать с безродным студентом-англичанином, что грозит нам не только несмываемым пятном на репутации, но и протестами на улицах, торговыми санкциями и даже настоящей войной. А еще страна, которая должна верить и идти за мной. Но как она сможет мне поверить, если я упустил национальную реликвию и навлек проклятие на всю королевскую семью?
— А я думала, ты не веришь в проклятия, — не удержалась Анна.
— Я-то нет, зато другие в них очень даже верят. Калила забыла о своем долге, и народ решил, что в этом виновато проклятие «Золотого сердца».
— И только ты можешь найти эту статуэтку, — прошептала Анна. Похоже, она начала понимать, зачем он так настойчиво ее ищет.