Майк вошел в дом. Все лампочки и осветительные приборы были включены — даже на кухне горел свет. Интересно, что она придумала на этот раз? Он направился на кухню, где что-то падало и гремело.
Обнаружив, что гостья роется у него в кладовке, Майк неслышно подкрался к ней и гаркнул:
— Что это вы здесь делаете, а?
Женщина заверещала диким голосом и упала головой вперед. При других обстоятельствах это потешное зрелище до того рассмешило бы Майка, что он и сам, наверное, не удержался бы на ногах. Он и вправду чуть не упал, но не от смеха, а от ее пронзительного крика, от которого, казалось, у него вот-вот лопнут барабанные перепонки.
— Знаете что, леди? — произнес он, переводя дух. — Если вы будете так вопить всякий раз, когда я окажусь поблизости, меня может разбить паралич.
Мэгги, вся в пыли и паутине, выбралась наконец из кладовки.
— Извините. Я не слышала, как вы вошли.
— Так что вы все-таки делаете? — поинтересовался Майк.
— Ищу совок, швабру и тряпку.
— В кладовке я ничего этого не держу.
— Я уже поняла… — протянула Мэгги. Насколько она успела заметить, в кладовой он хранил жестянки с собачьей едой и свою винтовку.
— Все это хранится у меня в прачечной.
— В этом есть определенный резон, — заметила Мэгги, обращаясь преимущественно к себе самой.
Прачечная оказалась небольшой комнатой, где стояли стиральная машина и сушилка, а также хранилось множество всевозможных предметов, не имевших никакого отношения ни к белью, ни к стиральным порошкам. К примеру, там находились лопата для разгребания снега, та самая швабра, которую Мэгги искала, и большая железная жаровня. На стенах висели свернутые в кольца веревки, а также всех размеров капканы и ловушки в виде клеток. В одном углу стоял ящик для инструментов, в другом — сломанный торшер. Корзина для грязного белья, пачки со стиральным порошком, флаконы с отбеливателем и моющими жидкостями занимали только две полки, висевшие на вмурованных в стену кронштейнах.
Пока Мэгги разгуливала по прачечной и с критическим видом разглядывала его хозяйство, у Майка в душе копилось раздражение. Прежде, до ее появления, он полагал, что в собственном доме он вправе класть и вешать свои вещи куда ему вздумается. Но об этом он говорить не стал.
— Почему вы меня ударили? — спросил он.
Мэгги вышла из прачечной, вооруженная шваброй и совком, и стала собирать осколки стекла, лежавшие на полу гостиной. Свою добычу она вынесла на кухню и выбросила в мусорное ведро.
— Я подумала, что вы — Генри.
Майк и сам пришел примерно к такому же выводу, но тем не менее решил продолжить допрос: