Она не вздрогнула, когда он наклонился к ней. По жаркому блеску в ее глазах он понял, что она так же жаждет его, как и он. Их губы соприкоснулись. Ее рот был холодным, как озерная вода. Цыган начал нежно исследовать ее, подобно тому, как шмель наслаждается соком жимолости — сначала робко, а потом все смелее и смелее, снова и снова возвращаясь за волшебным нектаром.
Лине ответила на его нежные поцелуи кончиком языка. Он застонал от удовольствия. Он не должен этого делать, промелькнула в его голове мысль, когда он положил ее руки себе на талию и привлек ближе. Это только осложнит их отношения. Через несколько дней они расстанутся и, вероятно, больше никогда не встретятся. Он сошел с ума, если…
Боже, ее грудь коснулась его груди, и он испытал райское блаженство.
Он сошел с ума, начиная то, чего не мог завершить, то, что Лине никогда не позволит ему завершить. Но тело не подчинялось ему. Оно наслаждалось сочным, только что собранным урожаем, поданным, как на пиршестве. Шелковистый мягкий живот Лине прижался к его ребрам. Ее длинные локоны колыхались на волнах, щекотали ему живот, несколько намокших прядей прилипли к ее лбу, и он слизывал капли воды со щек и ресниц. Кончиками пальцев он нежно поглаживал ее по спине, от шеи до чувствительной точки у изгиба ее великолепных ягодиц.
Лине застонала. Внутренний голос, кричавший ей, что пора прекратить это, становился все слабее и слабее. Она уже едва слышала его сквозь шум в ушах. Сейчас она думала только о мужчине, который обнимал ее, — мужчине, который был горяч, нежен и, слава Богу, жив. Ее тело воспламенилось и горело. Холодная вода, струившаяся между ними, только усиливала жар соприкасавшихся тел. И, хотя напряженный фаллос, упиравшийся ей в живот, не оставлял сомнений в желании цыгана, рассеянный золотистый свет, журчащий поток, божественное прикосновение тел делали все каким-то эфемерным, нереальным. Она повернула голову и еще сильнее обхватила его за талию, прижавшись щекой к его мощной груди.
— Моя маленькая речная нимфа, — горячо прошептал он. — Вы выглядите так соблазнительно.
Волоски у него на руке приятно защекотали ее кожу, когда он опустил руку под воду и положил ей на грудь, оставляя сосок открытым для течения реки. Он поцеловал ее в лоб, в глаза, в ухо, а потом снова остановился на губах.
Лине тихонько охнула, но звук потерялся и заглох у него на губах, перейдя в негромкий стон, когда его пальцы нежно сжали набухший сосок. Цыган легонько прикусил и потянул губами ее нижнюю губу, намекая, что это же он готов сделать с ее сосками, пока все ее тело не вспыхнуло от желания, которому она не могла подобрать названия. Лине задрожала, когда его губы вдохнули огонь в ее тело, и ослабела, словно водоворот пустился в пляс, закружив ее в своих объятиях.