Будучи не в состоянии насладиться им до конца, Лине позволила своим рукам блуждать по его телу. Она погладила его широкие плечи, нашла пульсирующую жилку на шее, сплела пальцы в густых кудрях на затылке. Она больше не была дочерью лорда. Он больше не был простолюдином. Они были всего лишь родственными душами в лесном озере. Мир вокруг нее растворился, когда она поддалась очарованию момента.
Вдруг цыган замер, неожиданно отнял руку от ее груди и зажал ей рот. Он крепче прижал ее к себе, заставляя замереть. Ноздри у него раздувались, словно он старался успокоить свое учащенное дыхание.
Лине увидела в его затуманенных желанием глазах тревогу, он как-то по-особому наклонил голову, и она поняла, что он что-то услышал. Она тоже стала прислушиваться, но шум в ушах от бурлящей в жилах крови не позволял ей что-либо расслышать. Потом она различила далекое ржание лошадей — кто-то приближался к ним.
Цыган одними губами выразил протест и свое глубочайшее сожаление, а потом прижал палец к губам, призывая ее к молчанию. Всадники приближались, и сердце ее забилось в ритм стуку копыт по твердой земле. Она попыталась отодвинуться, но цыган скорчил недовольную гримасу, по-прежнему крепко прижимая ее к себе, беззвучно подхватил на руки и понес к берегу.
Лине потребовалась вся сила воли, чтобы не броситься сломя голову за своей одеждой, но цыган знаком показал ей спрятаться за кустами, пока он собирал одежду. Волоча за собой по песку куртку, чтобы скрыть их следы, он присоединился к ней в зарослях, и они стали ждать.
Через пару мгновений к краю озера на водопой медленно вышли две гнедые кобылы. За ними плелись их усталые хозяева.
— Видишь? Ничего. — Это был пират, Томас, и он явно испытывал облегчение оттого, что берег пуст.
— Говорю тебе, я что-то слышал, — настаивал хорек.
— Наверное, у тебя в ушах до сих пор звенит. Тот цыган здорово приложил тебя…
— Придержи свой поганый язык, Томас! — Он дернул кобылу за уздечку и плюнул в ручей. — Они не могли далеко уйти.
— Но они могут быть где угодно, — проворчал Томас. — Мы можем искать их до бесконечности.
— Ты слышал, что говорил Эль Галло. Она — де Монфор. Она может стоить целое состояние. Как только мы заполучим ее и этот медальон…
Сердце замерло у Лине в груди. Состояние? Медальон? Она подавила истерический смешок. Она едва ли могла предъявить требование на титул, не говоря уже о состоянии де Монфоров. Особенно если учесть, что медальона у нее больше не было.
— А что мы сделаем с этим ее телохранителем? — спросил Томас.
Хорек заскрежетал зубами.