При этой мысли у Лине перехватило дыхание. Она не могла представить в своей супружеской постели никого, кроме цыгана с роскошными кудрями и ясными глазами. Ей была невыносима мысль о том, что кто-то другой будет прикасаться к ее телу, она не могла представить себе, что потеряет голову из-за другого мужчины.
Боже милосердный, ей был нужен только он. Будь проклята честь, будь проклята гордость — ей был нужен цыган.
А он презирал ее. Она в задумчивости закусила губу. Так ли это на самом деле?
Порыв ветра откинул с ее головы капюшон, разметав волосы. И внезапно она нашла ответ. Действительно, она видела ненависть в глазах цыгана, когда он смотрел на нее у позорного столба, — ледяную, реальную ненависть. Его слова сочились язвительным презрением. Тем не менее было еще что-то, какое-то чувство, скрытое под этой маской ненависти. И это не было презрением. В его глазах были… боль, уязвимость и желание.
Почему она не заметила этого раньше? Он был похож на раненого волка, под рычанием скрывающего свои раны, чтобы не пострадать еще сильнее. Лине воспрянула духом — вдалеке замаячила надежда. Однажды он уже признался ей в своих чувствах. И хотя любовь может быть похоронена под грудой предательства, недоверия и боли, возможно, она не умерла. Может быть, она сумеет заслужить ее снова.
Закрыв глаза, Лине принялась молиться, чтобы Всевышний дал ей силу духа и мужество. В вопросах торговли она отличалась силой воли и никогда не отказывалась от драки. Эта битва может оказаться самой сложной в ее жизни, но она поклялась, что сделает все, чтобы вернуть себе расположение цыгана.
Внезапно кто-то схватил ее за плечо. Она резко развернулась и оказалась лицом к лицу с цыганом, в глазах которого застыла тревога. Вновь обретенная надежда покинула ее.
— Делайте так, как я вам скажу, — негромко скомандовал он. Она нахмурилась. Его тон не сулил ничего хорошего.
— Идемте! — бросил он.
— Я вам не какая-нибудь…
— Ради всего святого, женщина, — негромко зарычал он, — не перечьте мне. Только не сейчас.
Он кивнул на север, в направлении узкого клочка земли на горизонте. Оттуда на них летел на всех парусах корабль, на котором красовались легко узнаваемые цвета Эль Галло.
— Нет, — едва слышно прошептала Лине, вцепившись в его рукав. Ее голос был похож на дуновение ветра.
— Я готов поклясться своим клинком, что наш испанский приятель обыскивает каждое судно, идущее из Фландрии в Англию, — пробормотал Дункан. — Должно быть, вы очень ему нужны. — Он сразу же пожалел о сказанном — Лине выглядела так, словно вот-вот упадет в обморок. — Я не позволю ему захватить вас, — пообещал он.