Цыган явно не разделял ее веселья и принялся спокойно и размеренно вытирать свои перепачканные в грязи руки о ее чистые серые юбки.
Она замерла с открытым ртом, не веря своим глазам и отказываясь понимать, что он делает. На мгновение воцарилась напряженная тишина, когда их взгляды встретились. Потом взгляд цыгана смягчился, в уголках глаз появились лукавые морщинки — и он засмеялся.
Его глубокий приятный смех был теплым, как подогретое вино со специями, и мягким, как бархат. Но у нее не было причин радоваться — этот плут только что испортил ее накидку из выделанной английской шерсти.
Оправившись от первоначального шока, Лине выдавила улыбку, кивая головой в знак того, что шутка действительно получилась удачной. Она даже нашла в себе силы негромко рассмеяться. Разумеется, это была всего лишь уловка. Она не выжила бы в купеческом мире, если бы не научилась не ударять лицом в грязь.
Вдруг она ловко выхватила у него из-за пояса кинжал и приставила острие ему под подбородок. Она надеялась, что он не заметит, как сильно дрожат ее руки. Другой рукой она забрала свою ткань. Потом у нее будет время внимательно осмотреть, не повредилась ли она. А сейчас ей следовало побеспокоиться о том, как бы поскорее удрать.
— Мне… мне, цыган, уже приходилось иметь дело с негодяями, — предостерегла она его, хотя и была уверена, что дрожь в голосе опровергла ее слова, — и я… хорошо умею обращаться с кинжалом.
Глаза цыгана расширились.
Это была не совсем правда. Ее сноровка в обращении с кинжалом ограничивалась тем, что она могла побрить своего отца, не поцарапав его, что можно было счесть большой удачей, поскольку от вида крови она просто падала в обморок. Она была твердо уверена в том, что не сможет намеренно причинить вред человеческому существу. Но это отнюдь не означало, что она не умела блефовать.
Дункан в буквальном смысле онемел. Ему понадобилось все его самообладание, чтобы не разразиться восторженным смехом. Он не мог понять, как ему пришло в голову назвать этого маленького чертенка ангелом.
Он легко мог выбить кинжал из ее хрупкой руки. Но если он так поступит, то не узнает, что она намеревалась делать дальше, а именно это ему хотелось узнать больше всего. Этот огнедышащий вулкан приводил его в восторг. Она возбуждала его любопытство. Он решил играть по ее правилам.
— Не следует меня недооценивать, — заявила она. — Ваши услуги были оплачены. Но я не стану извиняться за то, что выставила вас на посмешище. Вы сами в этом виноваты. А теперь я должна вернуться к своим делам, так что вы поймете меня, если я скажу, что больше не намерена прохлаждаться. Я уверена, что вскоре кто-нибудь придет и освободит вас.