— Если эллы узнают, что их Повелитель жив, то сами сбросят Атардиона, — развеселился Бедектиум, показав длинные многочисленные клыки.
— Отлично, я согласен на эту авантюру, — хмыкнул Кас и глянул в сторону младшего брата.
— В девочке течет тьма… — прошипел Алексанион осторожно. — Не лучше ли…
— Она моя, — тихо, но отчетливо сказал Бестелион.
— Я предпочту, чтобы это был Каселион, — озвучил свое решение Амадеус. — Так будет лучше для всех.
Бес отчетливо заскрипел зубами, едва контролируя себя.
— Может захотите узнать мнение самой Лены? — уточнил темный демон.
— Зачем? — опешил Кас. — Она на половину человек? Капелька магии демонов… и девчонка сама предпочтет меня тебе. Ты же знаешь, что в этом я сильнее. А Леонис, думаю, с удовольствием сплавит такое потомство при первом же удобном случае, только чтобы перед подданными не позориться.
— Она моя, — повторил Бес злобно. Его глаза поменяли цвет, и во рту прибавилось клыков.
— Он прав, — вступил Гай. — Эллы почуют в ней его магию.
— Будет так, как я решу, — сказал Амадеус.
Демоны одновременно зло зашипели. Повелитель может слушать и прислушиваться к кому угодно, но когда он приказывает — все подчиняются, как безропотные марионетки. Никто более не посмел вставить ни слова. Ментальный призыв к подчинению и так сильно ударил по каждому.
— Найдите мне Леониса, — велел Амадеус. — А там пусть отец девчонки сам решит. Но, предупреждаю, Бес, темного демона он в зятья не примет. Пусть даже девчонка и принадлежит тебе по законам эллов.
***
В голове звучала знакомая мелодия. Я завозилась, пытаясь поудобнее пристроить голову. Еще эта песня… Сознание не хотело возвращаться в уставшее тело. Кто‑то что‑то делал со мной, но я не чувствовала ничего, кроме прикосновений, больше похожих на ласковое движение воды. Боли не было. И меня не было тоже.
Вода. Я просто вода. Ничто и никто.
Какая разница, что происходит вокруг? Мне так удобно и легко плескаться на самом краю сознания, не чувствуя ничего…
Какой‑то далекий раздражающий звук вклинился в мо е безмолвное спокойствие. Пытаясь отгородиться от этого, добилась обратного. Теперь я различала два голоса — мужской и женский. Сначала слушала только звучание, наслаждаясь их необычной красотой.
Мой мозг старался отыскать подходящее сравнение для этих голосов, подбирая описание для каждой интонации. Но слова вспоминались с трудом, а голова начала раскалываться от напряжения.
Я попыталась вспомнить последнее, что со мной произошло, но что‑то во мне противилось этому.
Нападение? Эллы? Бес? Мама? Как давно это было? Вчера? Сегодня уже среда или еще вторник?