– Как движение?
– Укладываемся в сроки, господин полковник! – отрапортовал майор-оператор, оторвавшись от электронной карты, по которой двигались разноцветные ромбики и треугольники, означавшие тактические единицы. – И наши, и противника.
Кевин Роннебург, как и все германские офицеры, был блестяще образован и дисциплинирован, так что в драке девятая бригада бундесвера может выпить из нас много крови. Придумать бы какой-нибудь трюк… А раздавим немчуру – остальные сами отойдут. Как уже не раз бывало.
– Разрешите обратиться, господин полковник! – гаркнул где-то сзади молодой голос с наглыми нотками. Повернувшись, Громов увидел офицера, совсем еще юношу, но с майорскими погонами на клапане:
– Обращайтесь, майор.
– Майор Топорков, командир отдельного сотого танкового батальона специального назначения! Прибыл в ваше подчинение!
Что за чушь? Какой еще танковый батальон специального назначения? Они там, в штабах, совсем умом двинулись?
– Господин майор, я не припомню, когда у нас в стране танковый спецназ появился?
Нагловатый майор радостно оскалился и снова гаркнул:
– Танковый батальон специального назначения иначе называется «штрафной».
Теперь понятно. Штрафники прибыли, посмотрим, что за публика… Хотя, судя по майору, ничего хорошего. Чем-то не нравился Громову этот горлопан с говорящей фамилией Топорков.
– Пойдем, покажешь свое хозяйство, майор. Кстати, почему опоздали? Что за недисциплинированность? Здесь война, господин майор, а не маневры.
Топорков не смутился, разве что веселые, наглые васильковые глаза чуть потускнели, приобрели серый, стальной оттенок.
– Техника разнокалиберная, вся с консервации. Да и экипажи неопытные, курям на смех. Ползли, как черепахи.
– Почему все время кричите, майор?
– Повреждена барабанная перепонка. Давно еще, при подавлении Ахмадовского мятежа на Кавказе.
Опаньки! А майор-то новенький боевой парень, оказывается, а я на него взъелся… Нехорошо.
– В каком звании были, Топорков? – уже мягче спросил Громов.
– Ни в каком, господин полковник. Из добровольцев я, из «сварогов». Мне тогда еще двадцати не было.
Громов кивнул. Это время он хорошо помнил.
Тогда, семь лет назад, когда «царь зверей» Заур Ахмадов поднял вооруженный мятеж, в Москве никакой центральной власти не было. Лавина боевиков грозила прорвать не построенный толком «барьер» и выйти на просторы Ставрополья и Кубани. Нынешний глава государства еще только депутатствовал, возглавлял комиссию парламента по правоохранительным и специальным службам. После начала мятежа, в условиях полного хаоса и паралича власти, Стрельченко вылетел на пылающий Кавказ, выбив из перепуганных властей чрезвычайные полномочия. Вскоре он стал министром национальной обороны и, собрав в кулак разбросанные по всему югу «федеральные силы» различных ведомств, утопил мятеж в крови. При подавлении мятежа Ахмадова первый раз и засветились боевые отряды молодежного движения «Сварог». Эти мальчишки страха не ведали, как и пощады, компенсируя недостаток подготовки яростью…