– Конечно! Дескать, обойдетесь, вы и так победили там и здесь…
– Вот именно, Роб. Русские бывали много раз биты, они быстро учатся на своих и чужих ошибках. На чужих, к слову, чаще… Наши же «высоколобые» из группы психологической войны утверждают, что у русских какой-то пассионарный взрыв. Что это такое, хрен знает, но дерутся «иваны», как черти. У нас в пехоте треть солдат вообще за гражданство служит. По-английски – ни бум-бум, сержанты их на испанском учат. Еще половина – откровенная шпана. Отстреливать мартышек с куфиями на башке еще могут. Воевать на равных с русской пехотой – вряд ли. Это показали уже первые бои.
– Пятый корпус?
– Его просто раздавили. 170-я пехотная и 173-я воздушно-десантная бригады, вместе со штабом корпуса, сидят в котле под Варшавой. 172-я бригада Арни Меллоуна разбита полностью, остатки здесь, рядом с Познанью. Второй кавалерийский полк – тоже. От него остался один номер.
– Что с Меллоуном?
– В плену. Не самая хорошая новость для воюющей нации. Об этом пока молчат. Считается, что он тяжело ранен и находится в коме.
– Да… Думал, здесь немного проще обстановка. Получается, попали из кипящего котла прямо на сковородку. Что думаешь по поводу пропавших русских бригад?
– Не знаю, Роб. Здесь что-то не так. Будем думать. А времени мало, очень мало.
– Надо послать пешую разведку, Гарт. Пусть спецназ прогуляется в русский тыл по старинке. Может, чего увидят. «Иваны» – мастера маскировки и дезинформации. Нельзя доверять только космической и электронной разведке.
– Так и сделаем. Ты понял, что тебя ждет в ближайшие дни, Роб?
– Не первый год служу. Ты собираешься пробить коридор к Варшаве и освободить пятый корпус?
– Не только. Удара будет три, и на всех направлениях. Надо смешать русским карты.
– Сил хватит, Гарт? Я сомневаюсь, да еще ВВС…
В этот момент раздался осторожный стук в дверь.
– Входите, Кьюэлл, не топчитесь за дверью! – гаркнул главком.
В кабинет зашел первый лейтенант Сэмуэл Кьюэлл, адъютант Беркли. Мальчик из богатой семьи афроамериканских баптистов из штата Луизиана, с хорошими связями в столице, естественно. Беркли относился к навязанному сверху адъютанту настороженно, подозревая того в наушничестве и гомосексуализме. И не без оснований, надо сказать. Птенцы саксофониста-демократа Клейтона, мать их…
– Сэр, сообщение по линии правительственной связи – особой важности, лично для вас.
– Понял. Иду. Генерал Коун, увидимся в штабе корпуса через тридцать минут.
В штабе третьего корпуса, развернутого в местечке Гнезно, царило нервическое возбуждение, связанное с предстоящими боями и нынешнем обустройством. Бегали штабные клерки, угрюмо вышагивали, сжимая пачки бумаг, офицеры-интенданты.