— Идите домой, Мэриэнн, — сказал он.
Она потянула капюшон, чтобы накрыть волосы и спрятать лицо, и, отступив назад, стала в одно мгновение недосягаемой для него.
Они в последний раз взглянули друг на друга, потом Мэриэнн повернулась и пошла вперед по улице и прочь из его жизни.
Идя в тумане по пустынной улице, освещенной слабым светом фонарей, девушка ни разу не оглянулась в его сторону. Даже когда ступила на лестницу, ведущую к дому отца. Какой-то частью своего существа Найт желал, чтобы она оглянулась. Ему хотелось понять, оставил ли он в ее душе след, подобный тому, который оставила она.
Он видел, как Мэриэнн взялась за дверной молоток, как стукнула им в дверь, услышал приглушенный расстоянием стук. Только тогда она оглянулась, будто могла рассмотреть его сквозь темноту и туман. Найт испытал прилив какой-то первобытной радости. Парадная дверь распахнулась, и волна света выплеснулась на улицу. Мэриэнн больше не смотрела в его сторону. Она смотрела перед собой на дворецкого и отца, который уже вел ее в дом.
Весь дом пришел в волнение. Без сомнения, отец был счастлив видеть ее. Мэриэнн впервые видела его плачущим, когда он крепко прижал ее к себе. Он смотрел на нее так, словно она воскресла из мертвых. Щеки матери, обыкновенно бледные и идеально напудренные, горели пунцовым цветом. Родители обнимали ее с восторгом и радостью. Мать беспрерывно кудахтала над ней, и даже стоявший рядом брат смотрел с облегчением, хотя в его глазах читались невысказанные вопросы. Мэриэнн была рада снова оказаться среди тех, кого любила, и тоже испытывала облегчение. Но вместе с тем чувствовала, как семья снова пытается вернуть ее в клетку, из которой она ненадолго вырвалась, окружить заботой, дающей лишь иллюзию защищенности. Мэриэнн взглянула на плотно задернутые шторы в гостиной, призванные отгородить ее от ночи, от разбойника. Улыбаясь отцу и обнимая мать, она вспоминала о нем, стоящем в темноте, о том, как ее губы горели от его поцелуя.
Мэриэнн изменилась. В ее мире появилось нечто новое, и она абсолютно точно знала, что не вернется к прошлому. Отведя руки за спину, она сняла с пальца обручальное кольцо Пикеринга и спрятала его в карман синего шелкового платья.
На следующий день незадолго до ланча отец появился в гостиной и уселся на софу напротив нее и матери. Брат Фрэнсис устроился неподалеку, и прежде чем мать открыла рот, Мэриэнн поняла, что они будут расспрашивать про разбойника.
— Папа хочет говорить с тобой, Мэриэнн. Расскажи ему все, о чем он спросит. — Кивнув дочери, леди Мисборн выскользнула из комнаты, оставив ее наедине с отцом и братом.