Диплом я защищал уже после распределения. Меня оставили при институте. Где бы вы думали? На кафедре физкультуры. «Налаживай, — говорят, — спортивную жизнь МАТИ и одновременно готовься в аспирантуру». Я был рад: уж с этой кафедрой я свои хоккейные дела как-нибудь улажу, а с аспирантурой видно будет: заканчивая институт, я ни о какой научной деятельности и не помышлял. Но аспирантура тем не менее вошла в мою жизнь, вошла раньше, чем я того ожидал.
…Наступил сентябрь, пора было выходить на работу. И тут выяснилось, что место, на которое меня прочили, занято. Что делать? Я грустный бродил по институту и вдруг встретил профессора Николая Ивановича Полякова, заведующего кафедрой, отличного человека, который очень мне симпатизировал. Ему, видно, приятно было, что у него на кафедре занимается довольно известный спортсмен, член сборной СССР, и он всегда интересовался моими делами, расспрашивал о жизни, о хоккее. Я рассказал ему о своей беде.
— Брось ты переживать, — махнул рукой Николай Иванович. — Пустяки все это. У нас на кафедре есть место старшего лаборанта. Давай к нам. Будешь работать и диссертацию потихоньку готовить.
Выбирать мне особенно не приходилось, да и предложение профессора льстило. Недолго думая, я согласился.
Моя работа заключалась в том, чтобы помогать преподавателям проводить со студентами лабораторные работы. Снова пришлось засесть за учебники (к работам-то надо готовиться, особенно поначалу), снова началась трудная жизнь. Мы уже прочно вошли в состав сборной, хоккей требовал от каждого из нас всего времени и сил без остатка. А играли мы, как назло, неровно, со срывами. И ужасно переживали свои неудачи. Положение игрока сборной обязывает. Надо всегда быть «на уровне», иначе еще обвинят в зазнайстве, или скажут, что попал в сборную случайно, или что наш швейцарский успех — просто удача. В общем, это было нервное, суматошное, нелегкое время. Мне было 23 года — еще играть и играть, — но меня тогда уже раздирали противоречия: не пора ли бросить хоккей и целиком переключиться на дело, которое я еще считал для себя — если не сейчас, то в будущем — основным?
— Сколько лет ты будешь еще гонять по полю шайбу? — говорил мне профессор Поляков. — Ну три, ну четыре года. Только время потеряешь. А способности к научной работе у тебя явные. Сдавай в аспирантуру, года через три станешь кандидатом наук, будешь преподавать. Работа интересная. Всегда с людьми. Ну и материальная сторона… Сам понимаешь…
Я вообще легко поддаюсь уговорам, особенно если уговаривает меня человек, которого я уважаю. Я поступил на курсы соискателей, сдал на «отлично» кандидатский минимум по философии и на четверку экзамены по английскому и спецпредмету.