). Кофе сварить?
ВИКТОР. Нормального нет, там растворимый в банке.
ЛАРА (включает чайник). Дождусь твою жену, сдам ей ребенка, все ей расскажу.
ВИКТОР. Что значит — все?
ЛАРА. Все. Жена имеет право знать, как муж себя вел.
ВИКТОР. Ты серьезно? Зачем тебе это?
Лара не отвечает, смотрит на закипающий чайник, берет банку с кофе, достает ложечкой, бросает в чашки, заливает кипятком.
Я спросил, кажется.
ЛАРА. Что?
ВИКТОР. Зачем тебе надо — рассказывать моей жене?
ЛАРА. А в следующий раз будешь осторожней. Не будешь при ребенке чужих женщин обнимать.
ВИКТОР. Это прикол, да? Ты веселая женщина!
ЛАРА. Еще какая! (Несет кофе на подносе, осторожно забирается на постель).
Виктор, напряженно размышляя и глядя на Лару, берет чашку, отпивает.
С сахаром?
ВИКТОР. Да.
ЛАРА. Тогда это мой. Или мое. (Меняет чашки.) Сейчас можно говорить и «мой кофе», и «мое кофе». И так во всем. Естественное движение жизни. Раньше было только так, а теперь и так, и так, и вообще по — всякому.
ВИКТОР. Ты что имеешь в виду? (Не дождавшись ответа.) Ты в самом деле ей скажешь?
ЛАРА. Обязательно.
ВИКТОР. Слушай… Не понимаю… Ты сама знаешь, это несерьезно, это фактически хохма — ну, оказались мужчина и женщина вместе в одной комнате, тем более, ты ночевать осталась. По понятиям моего поколения, спать в одной комнате с женщиной и не тронуть ее, это просто безнравственно. Она обидеться может.
ЛАРА. Я бы пережила.
ВИКТОР. Ладно. Говори. Ничего. А я скажу, что я сделал это ради ребенка. Скажу, что ты была злая, орала на Марфу, я решил тебя сделать добрей.
ЛАРА. Женщины любят в мужчинах чувства юмора. А жёны нет. Знаешь, почему? Свободная женщина, когда мужчина смеется, она думает, что он смеется вообще. А жена смех мужа всегда принимает на свой счет. Если серьезно, я считаю, то есть это социолог говорил, а я запомнила: семья есть уродливый рудимент патриархального общества. Нет, правда. Раньше было — общее хозяйство, общие деньги, общий дом, воспитание детей. А сейчас хозяйства иногда никакого нет, особенно у богатых, там домработницы, деньги тоже каждый себе по карманам прячет, и на два дома часто живут, а про воспитание я вообще молчу.
ВИКТОР. Что сделать, чтобы ты ей не говорила? Может, заплатить тебе?
ЛАРА. Надо же, сразу в точку попал. Но это стоит дорого.
ВИКТОР. Сколько?
ЛАРА. Десять тысяч долларов.
ВИКТОР. Нет.
ЛАРА. Как хочешь.
ВИКТОР. Две. Ну, три. Больше нет, Ларочка, честное слово.
ЛАРА. Надо же, имя уже не путаешь. Что это с тобой? Десять. Мне сорок лет, мне приятно: ни одна проститутка в сорок лет не получает таких денег за секс. Если она не Анжелина Джоли в смысле внешности, конечно, но Анджелина Джоли не проститутка.