Рыцарь-призрак (Функе) - страница 73
— Что он тебе рассказал?
Чтобы это произнести, потребовалось больше отваги, чем в схватке против Стуртона.
— Что ты тот, кто его убил. Я знаю, — добавил я поспешно, — мне не надо было ему верить! Все было наверняка иначе…
— Нет, Йон. Это правда.
Мне стало холодно, как будто Стуртон снова приложил свою костлявую руку к моему сердцу. Лонгспе был в темноте едва различим, но слова его вписывались в тишину, словно каждое из них жаждало разъесть мне сердце.
— Но… почему?… — Элла подошла и встала рядом со мной.
Это был первый раз, когда я услышал в ее голосе дрожь.
Уильям посмотрел вдоль колонн:
— Он сказал, что нашел мое сердце и что вернет его мне только при одном условии: если я убью его учителя.
Он подошел к саркофагу, где лежал его собственный оттиск, столь благородный и мирный в своем каменном сне.
— Он сказал: «Это — старик, — продолжал Уильям едва уловимым голосом, — я полагаю, у него уже при виде тебя остановится сердце». — «Почему ты желаешь ему смерти?» — спросил я. Он засмеялся: «Потому что я его не люблю!» — ответил он. Подобное мне уже приходилось слышать… от одного короля. Иоанн говорил подобные вещи. «Убери его с моей дороги. Он мне не нравится», — и всегда тут же находился кто-нибудь, кто тотчас исполнял его желание. Иногда это был я. Но мне это надоело. Мне надоело выполнять приказы испорченного мальчишки.
Лонгспе вытянул руку и дотронулся до каменного лица, обладавшего столь сильным сходством с его собственным. Его пальцы погрузились в него, словно камень был таким же бесплотным, как и он сам.
— Я сказал ему, что это условие я выполнить не смогу и потребовал свое сердце назад. Он меня высмеял. «Нет, в таком случае я закопаю его обратно, — сказал он. — И надеюсь, что это сделает тебя таким слабым и несчастным, что ты никогда, никогда не выполнишь свою клятву. И жену свою тоже никогда не увидишь. Да и что ей делать с рыцарем без сердца?»
Лонгспе провел рукой по лицу.
— В моей беспомощной ярости я выхватил меч. Он отпрянул назад и спиной вывалился из окна, перед которым стоял. Он сломал себе шею.
Его крик начертал мне на лбу: «Убийца», и я почувствовал, как тьма навсегда окутывает мою душу. «Одним больше, Уильям, — сказал я себе. — Всего только одним больше! Ты уже стольких убил, а этот был по-настоящему злым!» — Но тьма больше меня не отпускала, и я утратил надежду когда-нибудь снова смыть ее с моей души и опять увидеться с Эллой. Уильям Лонгспе — это ничто, кроме тени. Рыцарь без сердца. Прикованный к этому миру на все времена.
Он опустился на колени перед своим надгробием, перед всеми святыми и грешниками, взиравшими на него своими каменными лицами. Стены собора, казалось, шептали слова утешения, а колонны его распрямились, как будто хотели помочь рыцарю нести его вину. Ночь струила через окна мрак, и только Эллин карманный фонарик давал немного света.