На берегу далекой реки.
Черные пряди выбелил иней,
Ветер шелка одежды трепал.
Но привез от нее письмо
Муж высокой и светлой души.
Беззаконно гонимая дочь
Вновь вернулась в родительский дом.
Будем имя твое, наш гость,
Почитать мы и славить всегда.
Окончив, он протянул Лю чашу с вином. Владыка Дунтина последовал его примеру. Лю вначале смутился, потом принял обе чаши, разом осушил их одну за другой и, возвратив государю, запел:
Облака плывут по лазурному небу,
Река Цзин течет на восток.
Красавица ранена обидой.
Плачет дождь. Тоскуют цветы.
Издалека я письмо доставил,
Чтоб рассеять вашу печаль.
И вот, словно снег, растаяло горе,
Вернулось счастье в ваш дом.
Вы так добры,
Что, право, я смущен…
Мой опустевший дом
Зовет меня.
Прощаюсь с вами,
Но душа скорбит.
Едва он окончил, провозгласили всеобщую здравицу. Затем владыка Дунтина подарил ему шкатулку из лазоревой яшмы, в которой лежал бивень носорога, раздвигающий волны. А повелитель Цяньтана подарил янтарный поднос. На нем лежал драгоценный камень, сиявший столь ярко, что темную ночь обращал в ясный день. Лю поблагодарил и принял подарки. Затем все, кто только находился во дворце, стали подносить Лю разноцветные шелка, жемчуг и нефрит. Гора подарков росла все выше. И наконец совершенно скрыла Лю. Он неустанно расточал улыбки и слова благодарности. Но вот, утомившись вином и весельем, Лю стал прощаться и вернулся в чертог Недвижного Блеска.
Через день в его честь был дан пир в павильоне Прозрачного Блеска. Повелитель Цяньтана, с лицом, покрасневшим от выпитого вина, привстав, обратился к Лю с такими словами:
– Как известно, гранит можно разбить, но нельзя обратить в глину, а мужа чести и дома можно убить, но не опозорить. У меня есть к вам предложение. Если вы согласитесь, мы станем друзьями, а нет, удел наш – вражда не на жизнь, а на смерть! Подумайте, что вам больше по душе?
– Я слушаю вас, – сдержанно ответил Лю.
– Бывшая жена повелителя Цзина – любимая дочь государя. Ее высоко уважают в семье за прекрасный нрав и доброе сердце. К несчастью, попался ей негодяй, но теперь с ним покончено. Мы желали бы отдать ее в жены вам, наш высокочтимый гость, чтобы навсегда с вами породниться. Тогда наша любимица, что столь многим обязана вам, станет вашей, а мы будем знать, что она в хороших руках. Разве подобает благородному мужу останавливаться на полпути?!
При этих словах Лю сначала слегка помрачнел, но затем рассмеялся и сказал:
– Не думал я, право, что владыке Цяньтана могут прийти в голову столь недостойные его мысли. Еще раньше, чем познакомился с вами, услышал я рассказ о том, как вы бурей пронеслись над землей, затопили девять краев, разрушили пять священных гор, чтобы излить свой яростный гнев. Вскоре я своими глазами увидел, как вы, позабыв о тяжелой цепи, приковавшей вас к нефритовому столбу, устремились на помощь попавшей в беду племяннице. Еще тогда я подумал, что вряд ли найдется кто-нибудь смелее и решительнее вас. Чтобы покарать виновного, вы не убоитесь гибели, не пожалеете жизни во имя тех, кто вам дорог. Вот подлинное величие воина! Но как можете вы теперь, под звуки свирелей и флейт, в тесном дружеском кругу, так унизить своего гостя, как можете вы угрозами навязывать ему свою волю! Это для меня неожиданно! Повстречай я вас среди бушующих волн или угрюмых гор, в сверкающей чешуе, с разметавшейся гривой, в вихре туч и дождя, угрожай вы мне смертью, я почел бы вас диким зверем и не ждал бы от вас ничего лучшего. Но вот вы предо мною, одетый в одежду, приличествующую вашему сану, сидите и рассуждаете об этикете и долге, выказывая глубокое знание основ человеческих отношений