Рано утром облачко пыли отметило приближение колесницы. Мы не видели, кто это, но Кассандра, стоявшая на стене, закричала, что отец возвращается, задолго до того, как он показался в виду.
Значит, жив! Мы ликовали. Вдруг позади показалось еще одно облако, которое быстро приближалось: Ахилл. Он обогнал Приама и затормозил свою колесницу под самыми стенами.
— Я верну тебе тело Гектора! — крикнул Ахилл. — Но ты должен дать мне столько золота, сколько весит тело твоего сына. Ты мало принес, старик! Неси еще.
Подъехала повозка, из которой слуги вынули и подняли вверх тело Гектора.
И — о чудо! — тело его было прекрасно, не тронуто ни увечьем, ни тлением. Не иначе как Аполлон сохранил его!
— Золото должно уравновесить тело Гектора! — кричал Ахилл. — А он весит немало, даже без моих доспехов, которые присвоил! Я снял их с него, но теперь они мне не нужны! Чтобы защитить меня, Гефест за одну ночь выковал новые доспехи! Вот как боги любят меня! Видите, как боги любят меня? — похвалялся Ахилл.
— Сейчас, — шептал Парис, — сейчас я прикончу его.
Но лук со стрелами остался во дворце, и он повернулся, чтобы пойти за ним.
— Погоди, — остановила его я.
Приам медленно сошел со своей колесницы. Лицо его искажала гримаса боли, видная даже издалека.
— Отдай мне сына! Отдай! Ты согласился ночью. Ты поклялся мне. Держи свое слово!
— Сдержу, если дашь мне золота, старик. Ты принес очень маленький выкуп. Разве ты не знаешь, сколько весит твой сын? А доспехи ты не берешь в расчет? Их я тоже положу на весы — троянцы заплатят мне за мои доспехи, которые присвоил твой сын!
— Но сейчас на нем нет доспехов! — крикнул Деифоб.
— И правда, зачем мертвым доспехи? Видите, вот весы! На одну чашу весов я кладу тело Гектора! А на другую чашу вы кладете золото! — Ахилл указал на пустую чашу огромных весов. — Посмотрим, хватит ли у вас золота, чтобы уравновесить обе чаши.
— Троянцы! — взмолился Приам. — Выкупим вашего царевича!
Последовала долгая, мучительная пауза, в течение которой Приам стоял, склонив непокрытую седую голову, а слуги выносили из ворот носилки с золотом. Слитки и золотые изделия укладывали на пустую чашу весов, но тело Гектора перевешивало. И вот царская сокровищница опустела.
— Еще золота, еще! Заклинаю вас! — воскликнул Приам.
Люди печально шли друг за другом. Они несли кто тарелку, кто кубок, кто браслет — то немногое, что имели, — и клали на чашу весов, но тело Гектора по-прежнему перевешивало. У троянцев не осталось больше золота.
— Сын мой, сын мой! Что же нам делать? — зарыдал Приам.
— Погоди, батюшка! — раздался нежный голос со стены. — Держи! — Поликсена перегнулась и бросила вниз свои серьги и браслеты.