— Но я не хочу жить без Париса.
— У тебя нет выбора. Твоя природа такова. И мы с радостью встретим тебя, когда пробьет час.
— Из меня не получится богини. Я вечно буду оплакивать своего Париса.
— Богам тоже случается горевать, но честно тебе скажу: приятно быть богом.
Я опять потерпела поражение. Зевс, подобно Эноне, ответил отказом на мои мольбы. Я снова напрасно потеряла время, отняла его у Париса.
Я побежала обратно в спальню, нежно, стараясь не причинить боли, охватила руками голову Париса. Он приподнял опухшие веки и спросил:
— Что? Что такое?
— Ты выздоровеешь. Сейчас в тебя вольются новые силы и победят яд. — Я ненавидела лгать, но не могла же я сказать ему правду. Я погладила его раздутую руку. — Все это пройдет, ты будешь таким, как прежде.
— Зевс выслушал тебя?
Парис сделал попытку улыбнуться.
— Да, выслушал и пообещал спасти. Я все равно не стану жить без тебя!
— Елена… — Он вздохнул. — Я не заслуживаю такой верности. Я не стою тебя.
— Глупости! Что за глупости ты говоришь! Я предназначалась тебе от начала времен. Если бы твой корабль задержался хоть на день — я бы умерла!
— Возьми меня за руку, — попросил он.
Я взяла то, что некогда было рукой Париса. «О боги! — снова взмолилась я. — Афродита! Сделай же ты хоть что-нибудь!»
— Да, любимый, я буду держать тебя за руку, пока ты не выздоровеешь, — прошептала я.
— Как темно. Впереди глубокая пропасть. Я падаю в нее, — бормотал он.
— Нет, любимый, ты лежишь на своей постели. Все хорошо…
Я не успела договорить — он умер. Не оставив мне последнего слова на память, не попрощавшись — сорвался в глубокую пропасть, которая отверзлась перед ним.
Парис умер. Я вдова. Пока я не понимала значения слова «вдова» — все казалось лишенным значения по сравнению с тем, что Парис умер, — но скоро я пойму.
Я закрыла ему глаза. Сколько раз я целовала эти глаза!
Обернувшись к слуге, я сказала:
— Царевич Парис умер. Его дух покинул нас. Подготовь его тело к погребению.
Не в силах больше оставаться здесь, я вышла вон.
Я хотела остаться одна и пошла в комнатку, где спали мои служанки. Она оказалось пуста, и я упала на тюфяк. Слез не было. Ничего не было, только зияющая пустота. Парис умер. Мир потерял смысл для меня.
Я сказала правду Зевсу. Я не хочу жить. Моя жизнь закончилась с последним вздохом Париса. Он не сказал мне на прощание ничего, прошептал только, что падает в пропасть, и все.
Но ведь он не знал, что это будут его последние слова. Разве нам дано это знать? Пока человек здоров и полон сил, он воображает, как, лежа на смертном одре, произнесет исполненные нетленной мудрости последние слова, которые останутся в наследство родственникам подобно бесценному сокровищу. Но в действительности редко кому удается произнести эти слова. Погибает ли человек скоропостижно на поле боя, умирает ли после долгой болезни в своей постели, ему бывает не до красивых слов. Дыхание отлетает внезапно, и невысказанные слова умирают вместе с человеком, а близкие остаются перебирать воспоминания и гадать, что умерший хотел им сказать.