– Что вы имеете в виду? – насторожился врач.
– У нас имеется специальный препарат, так называемая «сыворотка правды», которая быстро развяжет язык Фартушину. Он назовет имя преступника, и на этом все закончится.
– Что это за состав?
Полковник кивнул старшему фельдшеру, и тот угодливо пояснил:
– Это своего рода наркоз. Он состоит из морфия и скополамина. Вы, вероятно, о нем слышали.
– Довелось. А вы представляете, какая должна быть лошадиная доза, чтобы разговорить сумасшедшего, почти неделю находящегося в ступоре? Да она убьет его! Я в этом нисколько не сомневаюсь. Сердце не выдержит нагрузки и остановится. К тому же не забывайте, что его рассудок помутился, и на ваши, вполне логичные вопросы, могут последовать глупые, идиотские ответы. Нет, господа, я положительно не могу с этим согласиться!
– Поймите, Фартушин – единственный, кто знает имя преступника! – вмешался Боголепов. – Только он один может предотвратить новую беду.
– Ценой своей жизни? – возмутился Нижегородцев. – А вы для чего?
– Что?! – Азарий Саввич подскочил, будто ему в стул пустили ток. – Вы не батюшка, чтобы мне Нагорную проповедь читать! Гуманничать вздумали? А может, вам трупов недостает?
– Фартушин – больной человек, а не кролик подопытный. И вы не имеете права проводить над ним эксперименты, которые к тому же могут закончиться летальным исходом, – поддержал приятеля Ардашев.
– Хорошо, господин присяжный поверенный, – ехидно заметил прокурорский чиновник, – тогда, может быть, вам известно, как кличут душегуба?
– Потерпите несколько дней, и я лично познакомлю вас с преступником.
Куропятников передернулся.
– Несколько дней?! – закипел он, багровея и дрожа всем телом. – А если нет у нас ни дней, ни часов, ни даже минут?! Что тогда? Да как вы не понимаете! – Он шагнул к столу, без разрешения снял телефонную трубку и, дождавшись ответа, почти прокричал в нее: – 1-01, барышня! – Послышался треск. – Алло, Владимир Всеволодович? – вымолвил он уже мягким, как миндальное масло, голосом, – здравия желаю! Да-да… ни в какую… Я уже пытался. Нет. Будьте любезны, объясните, – и протянул трубку Стильванскому. – Вас… директор Вод-с.
– Здравствуйте… нет, решительно невозможно… Вы поймите – это безрассудно!.. Нет, не могу согласиться!.. Остается только сожалеть… Вы не можете мне приказывать быть соучастником преступления!.. Хорошо… но я сегодня же покидаю больницу! – Врач швырнул трубку на рычаг и, повернувшись к изумленным полицейским, рассерженно выговорил: – Вижу, господин полковник, вы заранее подсуетились. Что ж, я уволен, и теперь не могу вам помешать. Но я врач, и останусь здесь только для того, чтобы попытаться спасти больного… Что ж, прошу за мной.